Убираем и теряем

«Согласно экспертным оценкам в России из-за несоблюдения сроков полевых работ и прямых потерь при уборке теряется от 7 до 12 млн т зерна в год», – говорит вице-президент Российского зернового союза Александр Корбут. По его словам, эта цифра сравнима с объемом экспорта зерна (8 млн т в 2004 г.) и затратами зерна на посев (в среднем 12,5 млн т). Такие потери ведут к существенному снижению потенциальной прибыли сельхозпроизводителей.

Среди основных причин потерь зерна – погодные условия, изношенность и нехватка уборочной техники, несоблюдение сроков уборки, а также низкое качество подготовки поля перед посевной. Директор по растениеводству АПК «Стойленская Нива» Николай Труфанов уверен, что от выровненности поля зависит скорость и качество работы зерноуборочной техники. Засоренность сорняками ухудшает качество обмолота и увеличивает потери зерна при уборке. Поэтому в «Столенской Ниве» профилактику потерь начинают до посевной.

Чистые поля необходимы, чтобы убирать зерно «напрямую», – так потери зерна меньше, считает коммерческий директор самарского филиала «Агролиги России» Илфат Шакуров. «Раздельную» уборку применяют обычно при сильном засорении полей. В этом случае два прохода комбайна увеличивают время уборки, а следовательно, и потери зерна. Важным элементом сокращения потерь является правильный выбор сорта, добавляет Шакуров. Предпочтение он советует отдавать сортам, которые созревают одновременно. Использование при этом откалиброванного семенного материала также положительно сказывается на уменьшении потерь.

«Так как в российских хозяйствах наиболее острые проблемы с наличием уборочного парка возникают при сборе колосовых, то и потери зерна резко возрастают из-за того, что уборка, как правило, выходит за пределы оптимальных [агротехнических] сроков, – говорит гендиректор Института конъюнктуры аграрного рынка Дмитрий Рылько. – С пропашными культурами (подсолнечник и кукуруза) меньше сложностей, поскольку их площади в России незначительные и техники для уборки хватает». По его мнению, уменьшить дефицит уборочной техники позволит контрактная уборка – использование в ходе полевых работ техники, принадлежащей МТС или соседним хозяйствам. Такая практика сейчас широко распространена, особенно на юге России. Кроме того, привлекается техника из таких стран, как Украина и Турция. Чаще всего эти услуги крестьяне оплачивают долей урожая, реже деньгами.

Для агрокомпаний, покупающих новые высокопроизводительные машины, контрактная уборка в соседних хозяйствах позволяет быстрее окупить вложенные в сельхозтехнику инвестиции. По словам главного агронома агрофирмы «Птицефабрика «Сеймовская» (Нижегородской обл.) Александра Маслова, в 2004 г. десять дней работы одного комбайна в соседнем районе принесли его хозяйству 200 тыс. руб. прибыли. «В 2005 году нами закуплено еще четыре зерноуборочных комбайна «Мега 350» фирмы Сlaas. Но так как мы приобретаем вместе с ними всю цепочку техники, необходимой для уборки, то в этом году инвестиции составили около 35–40 млн руб. Чтобы быстрее их окупить, планируем ехать на уборку в Краснодар», – рассказывает Маслов.

ООО «Интеко-Агро» для сокращения потерь при уборке зерновых в 2005 г. намерено применять очесывающие жатки на 70% уборочной техники. По словам директора бизнес-центра «Растениеводство» «Интеко-Агро» Александра Ефанова, во время уборки традиционным способом потери зерна в среднем составляют около 30%, а при уборке очесывающими жатками – всего 5%. «Особенность этой жатки в том, что она позволяет отделять зерна от колоса в процессе уборки, а также убирать полеглые хлеба, – объясняет он. – Благодаря тому, что комбайну не приходится перерабатывать огромную массу соломы, уменьшается его нагрузка и увеличивается производительность: с традиционных 70–100 га за день до 40–50 га».

В целом же ситуация с зерноуборочной техникой в России остается сложной. «Парк техники не только постоянно сокращается, но и стареет, - отмечает Корбут. – В среднем пополнение машиннотракторного парка составляет менее 1% в год, а списание техники – 6–10% в год». Власти пытаются решать этот вопрос с помощью лизинга с бюджетной поддержкой или субсидирования ставок по инвестиционным кредитам. По мнению Корбута, вторая схема более перспективна, так как предполагает перераспределение средств из финансового рынка в аграрную экономику. Но инвестиционные кредиты выдаются на 2–5 лет, тогда как этот период должен быть сопоставим со сроком амортизации техники (7–9 лет), уточняет Корбут.

Маслов считает, что дешевле покупать технику сразу, поскольку лизинг в любом случае увеличивает ее стоимость. «Сеймовская»» закупила комбайны сразу же за полную стоимость и на собственные средства. «Запланированный срок окупаемости – три года, – говорит Маслов. – Стоимость одного комбайна составила 7 млн руб. На каждом из них хозяйство экономит по 1 млн руб. в год за счет снижения потерь зерна при уборке и меньшего расхода ГСМ». Как замечает Рылько, в выборе техники нужно ориентироваться не столько на цену, сколько на ее ценность (выгодность), то есть учитывать потенциальный экономический эффект при эксплуатации. Дорогие иностранные комбайны оправдывают себя в условиях интенсивного земледелия, современных агротехнологий и урожаев свыше 4 т/га. Однако на основе этих показателей нельзя делать универсальных выводов относительно того, какую технику лучше применять, так как при оценке выгоды следует учитывать условия деятельности каждого конкретного хозяйства и состояние его полей, уточняет Рылько.

Зерно необходимо убирать в течение десяти дней после созревания, отмечает Корбут. «Чем больше времени проходит с момента спелости, тем больше зерна высыпается из колоса, – говорит он. – Если уборка продолжается 17–20 дней, то потери зерна могут достигать 24–30%».

Часто потери при уборке не настолько ощутимы, как физические: снижение качества зерна при хранении в хозяйстве или, например, снижение потенциального дохода из-за неоптимального времени продажи зерна, замечает Рылько. В российских условиях в течение сезона цены на различные виды зерна могут меняться в разы. Соответственно можно как выиграть, так и проиграть в доходе.