СТАВКА БОЛЬШЕ, ЧЕМ ПРИБЫЛЬ

Компания «Новая Аграрная Система» («НАСис») в 2005 г. взяла у «Альфа-банка» полугодовой кредит на 120 млн руб. Деньги нужны были на текущие нужды – удобрения, семена, средства защиты растений, ГСМ. Залогом стал товар в обороте. Начальник управления казначейства «НАСис» Александр Белов признается, что, несмотря на высокую ставку (18% годовых), кредит «Альфы» – «большая удача» для компании. У Россельхозбанка (РСХБ) и Сбербанка, которые в«НАСис» тоже рассматривали как потенциальных кредиторов, ставки были выше – около 20%, а сумма возможного кредита – меньше. К тому же товар в обороте они не считали надежным обеспечением. А потом и «Альфа-банк» изменил залоговую политику: он уже не готов кредитовать аграриев на прежних условиях, сожалеет Белов. И говорит, что понимает логику банков, которые считают агрокредитование рискованным и возмещают эти риски высокой процентной ставкой – в среднем 20–21%. «Но даже с учетом субсидирования такая ставка может оказаться выше рентабельности производства. Тогда брать кредит не имеет смысла», – разводит руками Белов.

Условная потребность сельхозпроизводителей в кредитах – около 600 млрд руб./г., считают в Институте конъюнктуры аграрного рынка (ИКАР). На самом деле аграрии занимают меньше: по разным оценкам, 200–300 млрд руб./г. Управляющий директор 4-го управления по работе с крупными клиентами Внешторгбанка Андрей Ладоников называет цифру 200 млрд «похожей на правду», допуская, что в сумму включены и кредиты предприятиям пищепрома. А гендиректор ИКАРа Дмитрий Рылько полагает, что 200 млрд – это лишь субсидированные кредиты, и к ним нужно добавить еще около 100 млрд «чисто коммерческих». Кроме кредитов, следует учитывать лизинговые сделки, которые составляют около 200 млрд руб./г., считает представитель ассоциации «Рослизинг» Василий Кашкин.

Основным препятствием для кредиторов являются высокие риски и убыточность многих хозяйств. А некоторые виды их имущества банки не готовы считать залогом. Белов из «НАСис» говорит, что банки, как правило, рассматривают в качестве залога только тракторы и комбайны, реже – производственные помещения, крайне редко – посевы и землю в аренде. Причем кредиторы предпочитают иметь дело с новой техникой. Трактор стоимостью 3 млн руб., если он выпущен менее двух лет назад, принимается в залог с дисконтом 40% и оценивается в 1,8 млн руб., а выпущенный годом ранее – уже с дисконтом 70% и стоит 900 тыс. руб., добавляет Белов.

Опыт работы с такими залогами, как помещения или посевы, у банков небольшой, поэтому они неохотно занимаются этими активами, говорят главы сельхозкомпаний. Ладоников из ВТБ подтверждает оценку аграриев: его банк «достаточно консервативен» в выборе залога, например, не принимает урожай будущих периодов и отдает предпочтение новой технике и оборудованию. Допускается залог имущества со сроком эксплуатации более двух лет, но тогда дисконт будет «не меньше 50%», говорит Ладоников. Кроме имущества, обеспечением кредита могут быть акции предприятия.

Людмила Цой, финансовый директор Приморской птицефабрики (Ленинградская обл.), тоже сетует на консерватизм банков. По ее опыту, дорогую и «весьма ценную» для птицефабрики клетку для кур банк не готов считать залогом «просто потому, что не представляет, как сможет в случае невозврата кредита изъять ее и продать». Исключение – РСХБ, который «знает специфику отрасли и адекватно оценивает объекты залога», радуется Цой. Поэтому «Приморская» кредитуется в РСХБ, предоставляя в залог клеточное оборудование для несушек и молодняка, оборудование для убоя птицы и переработки яйца. По данным директора Департамента кредитования РСХБ Игоря Багинского, его банк принимает в залог сельхозтехнику, недвижимость, транспорт, сельхозпродукцию, а также будущий урожай. Скоро запустит программу кредитования под залог земли, обещает он. Правда, этому препятствует «отсутствие прозрачного рынка земли сельскохозяйственного назначения», оговаривается Багинский.

Гендиректор компании «Сибирский хлеб» Виталий Миклухин до сих пор брал кредиты в Сбере, «Уралсибе» и «Сибконтакте». Годовой оборот его компании – $3 млн, заемные банковские средства в котором составляют не более 25%. Миклухин предпочитает брать товарные кредиты у поставщиков, потому что банковские получить сложнее. Например, многие коммерческие банки неохотно кредитуют предприятия, расположенные дальше 40 км от города, где находятся их офисы, утверждая, что контроль за деятельностью заемщика обойдется слишком дорого, рассказывает Миклухин. Некоторые хозяйства «Сибирского хлеба» расположены намного дальше – за 400 км от города.

А вот для РСХБ несколько сотен километров не препятствие, и в этом году Миклухин, возможно, оформит там кредит. Ему известно, что Минсельхоз предлагает в 2006–2007 гг. выделить 9,4 млрд руб. на увеличение уставного капитала РСХБ. В «Сибирском хлебе» надеются, что тогда банк снизит ставку, рассчитывая на 12% годовых вместо нынешних 16%. Багинский из РСХБ подтверждает, что увеличение уставного капитала позволит уменьшить стоимость кредитов и увеличить их сроки. Размер сниженной ставки он не назвал, уточнив лишь, что сейчас минимальная ставка в РСХБ – 14% для краткосрочных и 16% для долгосрочных кредитов, а срок – до 8 лет. Восьмилетние кредиты предоставляются, например, на закладку виноградников, а с 2006 г. – на развитие животноводства.

Лидером по кредитованию АПК все опрошенные «Агробизнесом» эксперты назвали Сбербанк. По информации владельца АПК «Аркада» (владеет элеваторами и пищевыми компаниями) Максима Антонова, второе и третье места принадлежат соответственно ВТБ и «УралСибу». Ладоников оценивает долю своего банка на рынке агрокредитования в 5,5%: в 2005 г. ВТБ выдал агропредприятиям около 10 млрд руб. Вследующем году, по его словам, эта цифра может вырасти на 50–60%. А РСХБ за первые 10 месяцев 2005 г. выдал сельхозпредприятиям 23,3 млрд руб. кредитов. Багинский считает, что по объему субсидированных кредитов РСХБ занимает второе место после Сбера, а Рылько из ИКАРа оценивает долю РСХБ на рынке агрокредитования в 10%.

При выборе банка не последнюю роль играют взаимоотношения агрария с кредитором, быстрота принятия решения о выдаче кредита, вежливость сотрудников банка и гибкая залоговая политика. Из всех банков, где «Сибирский хлеб» брал «короткие» кредиты для пополнения оборотных средств, самый низкий процент (16 годовых) был у Сбера. Правда, и процесс оформления кредита там занял много времени. В других банках решения принимали быстрее, но и ставка составляла 18–19% годовых. «УралСиб» привлек Миклухина гибкой кредитной политикой, а сотрудничество с «Сибконтактом» было построено «во многом на личных взаимоотношениях».

Владимир Бозов, гендиректор тверской компании «Новые меха» (пушное звероводство), в 2005 г. взял в «Российском капитале» кредит 3,5 млн руб. под 17% годовых. Компания обслуживается в этом банке и за время сотрудничества успела наладить с ним «хорошие отношения», так что положительное решение о выдаче кредита принималось «на уровне личной беседы», вспоминает Бозов. Оформление документов было длительным, но вины банка здесь нет, уверен он: залогом служило здание забойного пункта, и пришлось оформлять договор ипотеки на недвижимость. Бозову нравится, что, в отличие от Сбербанка, в «Российском капитале» относятся к клиентам без бюрократических формальностей и волокиты.

Пока сельхозпредприятия берут в основном краткосрочные кредиты на пополнение оборотных средств: Багинский оценивает их долю в портфеле РСХБ в 80–85%. Эти деньги нужны крестьянам, чтобы финансировать сезонные траты. И только 15–20% кредитов РСХБ, по данным Багинского, предназначены для приобретения техники, оборудования, строительства и реконструкции ферм, складских помещений и прочих капвложений.

Ладоников из ВТБ подтверждает, что «короткие» кредиты для пополнения оборотных средств пока являются для аграриев основными. Тем не менее, банк уже выдал несколько инвестиционных кредитов сроком пять-семь лет и рассматривает возможность предоставления средств на 10 лет. Назвать заемщиков Ладоников отказался. Однако он уточнил, что это крупные агрохолдинги, доля которых в своем сегменте составляет 5–10%, а деньги им были нужны для создания новых комплексов, модернизации предприятий и покупки оборудования. Ранее председатель совета директоров «Моссельпрома» Сергей Лисовский заявлял, что из $77 млн, вложенных в птицеводческий проект его холдинга, часть была кредитами ВТБ. А самарская группа «СВ» весной прошлого года собиралась получить у ВТБ банковскую гарантию на 109 млн евро, чтобы при его посредничестве взять кредиты в европейских банках на реконструкцию свинокомплекса. Выдает крупные инвестиционные кредиты и Сбербанк: в 2004 г. группа «Русагро» взяла там на пять лет 2,3 млрд руб. для строительства свинокомплекса.

Компания «Мираторг» использует и «длинные», и краткосрочные займы: «Петрокоммерц» в этом году выдал компании на пополнение оборотных средств рублевый кредит под 12,5% годовых, а Сбер три года назад – пятилетний кредит под 14% годовых на строительство свинокомплекса. Точную сумму кредитов в «Мираторге» называть не желают, однако уточняют, что 70% средств, инвестированных в свинокомплекс, были заемными. Такую же долю составляют кредиты Сбера и при строительстве свинокомплекса группой «Русагро». Финдиректор «Мираторга» Владимир Маслов считает удачной стратегией холдингов привлечение кредитов на проектное финансирование. В этих случаях, как правило, сам объект (например, свиноводческий или складской комплекс) служит залогом, даже если он еще не достроен. «Это ипотечная схема: в залог передаются права на строящийся объект», – поясняет Маслов. Если же банку нужны дополнительные гарантии, то «Мираторг» готов предоставить поручительство одной из входящих в холдинг компаний.

Несмотря на позитивные тенденции, многие сельхозпредприятия все еще не могут себе позволить взять кредит под 18–20% годовых, тем более на длительный срок. Гендиректор ассоциации «Теплицы России» Наталья Рогова утверждает, что для тепличного хозяйства кредит даже под 15–18% невыгоден, потому что ставка выше рентабельности производства. Белов из «НАСис» полагает, что средняя агрокомпания может платить за кредит только 6–8% годовых.

Есть способы удешевить кредит: это заимствования у западных компаний, например IFC (Международная финансовая корпорация), готовых финансировать агропроекты под 8-9% годовых, и госсубсидии, позволяющие компенсировать 2/3 ставки рефинансирования ЦБ из федерального бюджета и 1/3 – из регионального. В 2006 г. на федеральные субсидии выделят 13,78млрд руб. – на 157% больше, чем в 2005 г. Участники рынка называют субсидии «ощутимой помощью». Бозов из «Новых мехов» до начала субсидирования кредитной ставки мало пользовался кредитами: заимствовать под 17% годовых ему было «совсем неинтересно». А гендиректор ЗАО «Ставропольский бройлер» Михаил Докукин в октябре прошлого года говорил «Агробизнесу», что в будущем условия кредитования в Сбербанке с учетом субсидий будут сопоставимы с IFC.

Однако, чтобы попасть в реестр предприятий, имеющих право на компенсацию ставки, нужно предоставить четыре вида документов, а потом каждый месяц после уплаты процентов банку предоставлять документы об оплате в местное управление по АПК. Белов называет такой процесс «не совсем прозрачным, сложным и трудозатратным»: он собирал документы месяц и считает этот срок «очень долгим». В итоге, когда компенсацию все же предоставили, компания недополучила около 20% запрашиваемой суммы, потому что лимит средств на субсидии в регионе уже был исчерпан.

Топ-менеджер одного сельхозпредприятия сообщил «Агробизнесу», что в январе 2005 г. его компания оформила документы на федеральные субсидии, а первые средства ей перечислили только в сентябре. Источник признается, что, если бы он мог «точно рассчитывать» на эти деньги, ему было бы проще заниматься финансовым планированием. «Новым мехам» субсидии из регионального бюджета поступают, а из федерального – нет, хотя положительное решение о субсидиях уже принято. «Декларируется, что как только ты заплатишь проценты, то сразу получишь возмещение. А на деле несешь полную нагрузку по уплате процентов, а возмещение – потом, может быть, когда-нибудь», – возмущается Бозов.

Гендиректор животноводческого предприятия на условиях анонимности рассказал, что, когда пытался взять кредит в московском банке, ему ответили, что поскольку государство субсидирует 2/3 ставки рефинансирования, то было бы «справедливо» разделить 8% субсидий между банком и заемщиком. В итоге вместо 17% годовых банк предоставил кредит под 21%, добавив себе 4%.

Альтернативой кредиту может быть лизинг. По оценке Кашкина из ассоциации «Рослизинг», в некоторых случаях получить лизинговое финансирование аграрию легче, чем кредит, так как лизинговые компании «более гибко» оценивают финансовое состояние заемщика. Особенно если речь идет не о ритейловом лизинге (поставка двух-трех комбайнов), а о крупных сделках, когда поставляются целые производственные линии. Такие сделки лизинговые компании рассматривают как проектное финансирование и оценивают прежде всего бизнесплан получателя, объясняет Кашкин. В этом случае стоимость нового оборудования может даже превышать стоимость всех предыдущих активов клиента, что невозможно при кредитовании, утверждает представитель «Рослизинга». Он приводит в пример проекты «Авангард-лизинга» по строительству солодовен [эта компания с 2003 г. предоставляет в лизинг оборудование для заводов «Русского солода», дочернего предприятия банка «Авангард». – «Агробизнес»]. Александр Кожевников, гендиректор «Авангард-лизинга», подтвердил «Агробизнесу», что оценивает хозяйства «не по формальным признакам прибыльности – убыточности, а по реальной ситуации»: если компания активно инвестирует и развивается, у нее не может быть большой прибыли, а именно такие компании и интересны «Авангард-лизингу».

Миклухин из «Сибирского хлеба» рассказал, что «опробовал нулевую схему» сотрудничества с госкомпанией «Росагролизинг»: взял тракторы и комбайны на сумму $1 млн, а лизингополучателем выступило предприятие с нулевым балансом. «Росагролизинг» согласился с такими условиями, потребовав, правда, банковскую гарантию платежей.

Рынок сельскохозяйственного лизинга сейчас растет на 57% в год и примерно равен рынку кредитования АПК. По оценке «Росагролизинга», 86% рынка принадлежит «Росагролизингу», который в 2004 г. заключил договоров на $419 млн, а негосударственные лизинговые компании – не менее чем на $60 млн, рассказывает Кашкин. Всего таких коммерческих компаний около 40, а лидерами он называет «Авангард-лизинг» и «Промсвязьлизинг». Кожевников из «Авангард-лизинга» не смог подтвердить либо опровергнуть эту оценку, уточнив лишь, что портфель связанных с АПК лизинговых сделок его компании составляет $90 млн, если учитывать оборудование для первичной переработки сырья. Кожевников также добавил, что рынок агролизинга далек от насыщения и о конкуренции между его игроками можно будет говорить «очень нескоро».

У Миклухина из «Сибирского хлеба» есть опыт сотрудничества с «Росагролизингом» и коммерческой «Сибирской лизинговой компанией». В «Росагролизинге» удорожание техники было на 6-7% в год, а в СЛК – на 15%. Но в отличие от государственного оператора оформить документы в СЛК получилось проще и быстрее: за две недели по сравнению с двумя месяцами в «Росагролизинге». Но самое главное, в «Росагролизинге» невозможно получить подержанные импортные комбайны Claas, которые «Сибирскому хлебу» предоставила СЛК.

Мнения участников рынка о выборе между лизингом и кредитом разошлись. Миклухин говорит, что «однозначно дешевле взять кредит с компенсацией и на эти деньги купить технику». Сам он пользовался лизингом, так как был почти уверен, что полноценного субсидирования не получит. «НАСис» с 2002 по 2004 г. брал в «Росагролизинге» комбайны «Дон», «Нива» и тракторы «Кировец» на 3–7 лет на общую сумму около 300 млн руб. Руководство «НАСис» тогда осталось довольно. Однако Белов все же считает субсидированный кредит более выгодным: приобретаемая техника может служить обеспечением кредита, а с учетом субсидий процент по нему будет ниже или равен проценту в лизинговой компании.

По словам Кашкина, который ссылается на данные IFC, среднегодовое удорожание сельхозмашин в российских лизинговых компаниях колеблется от 9 до 19%. Если же компания берет кредит под 16% и около 2/3 из них возмещается субсидиями, то в итоге она платит только 5% годовых, подсчитывает Миклухин. Маслов из «Мираторга» полагает, что лизинг удобнее при налогообложении: лизинговые платежи списываются на себестоимость, а с объекта лизинга не нужно платить налог на имущество.

По статистике «Росагролизинга», больше всего крестьяне берут в лизинг комбайны и тракторы (48% и 23% сделок), а племенная продукция занимает лишь 7% в обороте компании. В «Авангард-лизинге» наибольшим спросом тоже пользуются тракторы и комбайны, на втором месте оборудование для первичной переработки сырья, на третьем – птицеводческое (поилки, кормушки и т. д.). Минимальный объем сделки в «Авангард-лизинге» $300 тыс. По оценке Кожевникова, это примерная стоимость двух импортных комбайнов или трех-четырех российских. По его наблюдениям, «импортную технику берут чаще, а российскую в основном как дополнение к ней».

Кожевников уверяет, что в его компании нет никаких ограничений по выбору объекта лизинга. Однако Рогова из «Теплиц России» говорит, что тепличные хозяйства не могут приобрести металлоконструкции, которые они хотели бы взять в лизинг или в кредит сроком на 5–8 лет. Лизинговые компании и банки не сотрудничают с тепличниками, так как считают, что в случае невозврата реализовать металлоконструкции будет сложно. Кожевников возражает, что его компания рассматривает «достаточно крупную сделку» с одним тепличным хозяйством. А если невозможно выделить ликвидную часть проекта, то объектом лизинга становится весь технологический комплекс хозяйства с правами на землю, объясняет Кожевников. Но среди агрокомпаний, с которыми работает «Авангард-лизинг», еще не было ни одного случая невозврата, уточняет он.