АГРАРНЫЙ БИЗНЕС

Излишки производственных площадей для агропродовольственного сектора стали хроническим явлением. По оценкам экспертов, в элеваторном бизнесе сейчас простаивает 40% мощностей, в комбикормовой промышленности – больше 50%, в свиноводстве – 25-30%. В перерабатывающей промышленности тоже образовались значительные избыточные мощности.

Аграриям не позавидуешь

По оценке Евгении Серовой, руководителя аналитического центра «Агропродовольственная экономика», к появлению свободных мощностей привело падение 1990-е гг. производства сельхозсырья и продуктов питания. Например, в 2005 г. всех видов продовольствия было произведено на 27% меньше, чем 15 лет назад. Самые высокие показатели падения наблюдаются по мясу, животному маслу и крупам – 30, 33 и 30% по сравнению с 1990 г. Однако за это же время почти вдвое увеличилось производство растительного масла, на 50% – сахара-песка, практически восстановлен «доперестроечный» уровень производства макарон. В этих секторах, в отличие от большинства других, в последние годы вводились новые производственные площади.

Если учитывать, что в советское время мощности использовались полностью, то получается, что минимум 25% мощностей пищепрома сейчас простаивает, говорит Серова. «Но это усредненный показатель, – уточняет она. – На самом деле есть компании с более высоким уровнем недозагрузки». К ним Серова относит тех, кто не смог воспользоваться эффектом девальвации рубля, чтобы «модернизировать производство и отвоевать свой участок рынка».

Но проблема не только в неработоспособных производствах. Президент Мясного союза Мушег Мамиконян, называющий избыточными около 20% мощностей мясоперерабатывающего сектора, замечает, что это чаще всего не физически, а морально устаревшие площадки. «То, что на них могут произвести, рынком уже не востребовано», – объясняет он. А в молочной промышленности излишние мощности появились из-за недостатка сырья, уверяет Михаил Абросимов, эксперт-аналитик Молочного союза.

Значительный избыток мощностей существует и в элеваторном секторе. В советское время элеваторы часто строили в местах потребления их продукции, то есть там, где зерно вообще не производилось либо его было недостаточно. В условиях рыночной экономики большинство таких предприятий оказались недозагруженными. Их владельцам приходится автоматически закладывать в стоимость зерна издержки по содержанию избыточных мощностей, в результате чего продукция становится неконкурентоспособной. При этом в местах производства зерна, в основном на юге России, элеваторных мощностей не хватает, сетует директора по маркетингу Международной зерновой компании (крупный экспортер зерна, владеет 9 элеваторами) Николай Демьянов. Он объясняет это высоким спросом на зернохранилища со стороны компаний-экспортеров. А например, в Поволжье элеваторы недозагружены, добавляет Демьянов. Поэтому в зернопроизводящем регионе элеватор мощностью 100 тыс. т может стоить $3–4 млн, а в дефицитном по зерну районе – менее $1 млн, приводит он пример.

«Общий объем российских элеваторных мощностей составляет 95 млн т, – рассказывает президент Российского зернового союза Аркадий Злочевский. – В последнее время мы в среднем собираем около 80 млн т зерна в год. Казалось бы, избыток незначителен. Но невостребованными оказываются порядка 40% элеваторных мощностей». Размещение хранилищ в местах потребления, а не производства, Злочевский связывает с тем, что все зерно никогда не хранят на элеваторах: «Значительную часть урожая крестьяне оставляют на семена или на корм скоту».

Не лучше ситуация в комбикормовой промышленности. По оценке Центра экономической конъюнктуры при Правительстве, из 50 крупнейших производителей только 50% используют мощности более чем наполовину. «Построенные по устаревшей энергозатратной технологии, комбикормовые заводы сегодня выпускают неконкурентоспособную продукцию, – уверен Злочевский. – К тому же у комбикормщиков нет стабильного сбыта. Животноводу выгодно давать скоту дорогой, но продуктивный комбикорм, так как выход мяса в этом случае получится больше. Но комбикормовые заводы по привычке производят что подешевле».

В мукомольном секторе, по оценке Демьянова, мощности загружены не более чем на 50%. При плановой экономике потребление хлеба было чуть ли не вдвое выше, чем сегодня, поясняет он. Как и в элеваторном секторе, инфраструктура хлебопечения была ориентирована на места потребления хлеба, а не производства сырья (муки). Поэтому в 1990-е гг. в местах производства хлеба начали строить минимельницы производительностью до 50 т/с. Для сравнения: на стандартной промышленной мельнице можно получать 300–500 т муки в сутки. Местным предпринимателям было выгодно работать на локальных мини-мельницах: они получали экономию на логистике, объясняет Демьянов. Таким образом, части промышленных предприятий пришлось снизить загрузку, резюмирует он.

В животноводстве, где тоже много избыточных мощностей, в отличие от мельничной отрасли появляются новые современные площадки. Из всех животноводческих секторов свободных мощностей практически не осталось только в птицеводстве, где темпы роста после введения квот на импорт составляют не менее 15% в год. По оценке Мясного союза, в 2006 г. Россия должна достичь советского уровня производства птицы – 1,8 млн т. А вот для удовлетворения спроса на свинину мощностей должно стать в 10 раз больше, уверен Мамиконян. «Российские предприятия сегодня получают 3 млн свиней, а нужно 20–30 млн в год, – утверждает он. – Почему сейчас так активно строят новые свинокомплексы, хотя есть много неиспользуемых? Потому что строить современные мощности выгоднее, чем реанимировать устаревшие».

Избыток производственных мощностей в сахарном бизнесе финансовый директор Sucden в России Глеб Тихомиров оценивает в 20%. Однако этот показатель быстро сокращается из-за роста производства сахарной свеклы: с 1998 по 2004 гг. ее урожай вырос с 1,28 до 2,25 млн т. Свободные площадки предприятиям, увеличивающим производство сахара, даже на руку: не нужно инвестировать большие средства в постройку новых заводов и цехов, считает Тихомиров. А руководитель сахарного направления группы «Русагро» Алексей Князев, соглашаясь, что мощности заводов превышают возможности производителей свеклы, говорит, что ее возделывание «неравномерно рассредоточено вокруг заводов». Поэтому, как и в элеваторном секторе, в одних регионах сахарные заводы простаивают больше чем по полгода, а в других наблюдается избыток свеклы. В числе последних Князев называет Татарстан.

Реанимация поможет не всем

Не имея возможности загрузить избыточные мощности, некоторые владельцы пытаются частично их перепрофилировать. Среди желающих загрузить старые мощности новой работой больше всех повезло предприятиям, которые находятся в экономически развитых зонах, в том числе рядом с мегаполисами. Например, Совхоз им. Ленина, расположенный на границе Москвы и области, сдает невостребованные помещания в аренду. По словам директора совхоза Павла Грудинина, от сдачи бывшего спиртосклада, холодильников и другой недвижимости его предприятие получает около 25 млн руб./г. Годовая выручка от сельского хозяйства – 100 млн руб.

«К счастью, в наших местах востребован любой участок земли. А представьте себе ферму, которая расположена где-нибудь в глуши: дорог нет, рынки сбыта далеко, кадры неквалифицированные, рядом никакой экономической активности. В этом случае избыточные мощности обречены на простой», – говорит Грудинин.

Среди подобных предприятий – десятки свинокомплексов, не модернизированных с советских времен. Как рассказывает Владимир Епишин, директор сельхознаправления компании «Мортадель» (переработчик мяса), из 30 крупных комплексов, рассчитанных на 50–100 тыс. свиней, лишь единицы смогли модернизировать и расширить производство. В их числе он называет «Омский бекон», комплексы «Пермский» и «Юбилейный». Другие недозагружены либо не работают. Основные причины – устаревшие технологии и высокое энергопотребление. Таким предприятиям уже не удастся модернизировать производство даже несмотря на то, что спрос на свинину теперь значительно превышает предложение, уверены в компании. Сам «Мортадель» построил под Владимиром новый свинокомплекс на 50 тыс.

В такой же комплекс, но с бойней и комбикормовым заводом, инвестирует 150 млн евро крупный импортер мяса – компания «Мираторг». Строит свинокомплекс и другой импортер, «Евросервис». Многопрофильная группа «СВ» (Самара) планирует вложить в модернизацию комплекса – «стотысячника» «Поволжское» и расширение его мощностей 150 млн евро, а белгородский бизнесмен Федор Клюка инвестирует в новый откормочник 500млнруб. личных средств. «Черкизово» строит свиноводческие комплексывЛипецкойи Саратовской областях за 118 млн евро и $150 млн. Также холдинг планирует построить в Пензенской, Белгородской, Ульяновской областях и Краснодарском крае по свинокомплексу для каждого из своих мясокомбинатов.

Руслан Гурьев, первый заместитель гендиректора «Сибирской аграрной группы» (САГ, Томская обл.), говорит, что если за ближайшие три-четыре года свиноводы построят новые либо реконструируют действующие комплексы, то себестоимость свинины снизится до 1 евро/кг. Это позволит конкурировать с бразильским и голландским мясом, надеется он, «а везти в тот же Томск охлажденное мясо из Европы или Америки станет невыгодно». Рассчитывая на рост рынка свинины, САГ взяла в Сбербанке кредит на 655 млн руб., чтобы восстановить один из трех цехов свинокомплекса, который до сих пор простаивал.

Иван Стариков, экс-председатель Комитета Совета Федерации по аграрно-продовольственной политике, предлагает заполнить «лишние» мощности за счет личных подворий. «Если государство начнет ненавязчиво проводить политику перемещения скота из частных подворий в опустошенные коровники, будет помогать их восстановить, то с такого коровника никто и куска шифера не украдет, – убежден Стариков. – Тем более что возможности роста производства мяса в ЛПХ исчерпаны: средняя семья может вырастить максимум 9 коров и 4-5 свиней».

Миф о локомотиве

Животноводство принято считать «локомотивом», рост которого повлечет за собой повышение спроса на зерно и корма. Но Злочевский из Российского зернового союза считает, что это не совсем так. «Достаточно посчитать, сколько зерна потребуется при нынешнем уровне конверсии кормов, – говорит он. – Чтобы полностью заменить своим производством весь импорт мяса (что уже нереально – одной только птицы ввозят более 1 млн т/г.), потребуется всего 11 млн т зерна. А это не тот объем, который мог бы служить панацеей, ведь мы ставим вопрос об увеличении производства зерна до 110–120 млн т – на 30–40 млн т больше нынешнего уровня!».

Однако с ростом инвестиций в животноводство растет и спрос на качественные комбикорма. В данной ситуации тем комбикормовым заводам, где модернизировано производство, есть возможность выпускать комбикорма по современным рецептурам и выстроены долгосрочные отношения с клиентами, удается загрузить простаивающие мощности. Например, питерский КХП им. Кирова, который входит в холдинг «Аладушкин Групп», загружен более чем на 90% и производит около 200 тыс. т комбикормов в год. При этом только 6% своей продукции он продает предприятиям холдинга.

Несколько комбикормовых заводов купила компания «Провими». В ее составе работают Безенчукский, Ростовский, Волосовский комбикормовые заводы, а также подмосковный «Геркулес». По уровню загрузки мощностей они входят в десятку лидеров среди отечественных комбикормовых предприятий.

Комбикормовый завод САГ в Томской обл. задействован на 70% благодаря тому, что обслуживает только молочные фермы и свинокомплекс группы, в которую входит. Причем холдинг планирует довести загрузку до 100% после реконструкции своего свинокомплекса. «Мы провели модернизацию, оптимизировали производственные потоки, поставили экономичные смесители и новые установки по гранулированию, – перечисляет Гурьев. – В общей сложности потратили немного – 10 млн руб.». В области есть еще два комбикормовых завода, загруженных максимум на 20–30%, говорит он. Дело в том, что потенциальные заказчики – птицефабрики и животноводческие комплексы – начали сами делать корма 10 лет назад, когда рентабельность их производства была очень высокой, вспоминает Гурьев.

Не дадут умереть спокойно

Несмотря на избыток мощностей на элеваторном рынке, в 2005 г. крупные зерновые компании –«ОГО», «РусЭлКо», Cargill, Glencore – активно скупали элеваторы. Например, Международная зерновая компания (российская дочка Glencore), купила Обоянский, Тимашевский, Двойнянский элеваторы, а также Гулькевичский, Песчанокопский и Ростовский КХП. Покупатели элеваторов объясняют интерес к новым приобретениям тем, что элеваторный бизнес не является для них источником дохода: они зарабатывают не на хранении, а прежде всего на экспорте зерна. «Сейчас у нас девять элеваторов, – говорит Демьянов из Международной зерновой компании. – Выбирая их, мы прежде всего анализировали возможности по приемке и отгрузке: для нас как компании-экспортера элеватор – логистический инструмент. А бизнес по хранению зерна мы не рассматриваем как значительный источник дохода».

В мукомольном секторе устаревшие и невостребованные предприятия должны были бы закрыться, но этого не происходит. По словам Злочевского, этот бизнес устроен сложнее других: мельницы строились в составе КХП, куда также входят элеваторы и комбикормовые заводы. Выделить из этого комплекса предприятие, чтобы закрыть его из-за недозагрузки, невозможно, объясняет он: коммуникации и транспортные сети у КХП общие для всех входящих в него производств. К тому же в ликвидации таких предприятий не заинтересованы региональные власти: влияя на их хозяйственную деятельность, они регулируют цены на муку, хлеб и объемы его производства. Например, в Алтайском крае все зерно должно перерабатываться на местных КХП и мелькомбинатах, а вывозить за его пределы можно только муку, рассказывает Злочевский. В результате алтайская мука заполнила соседние регионы, в которых и так недозагружены мукомольные предприятия, сетует он.

«Колоссальный избыток мощностей и чрезмерное конкурентное давление вредят всем участникам этого рынка, – констатирует Злочевский. – Ведь нормальная конкурентная среда возникает, когда избыток мощностей не превышает 10%. А если [как сейчас, в мукомольном секторе] недозагружены 50% предприятий, то страдает весь рынок. Ведь устаревшие активы не выбывают, а значит, не снижается и конкурентное давление».

Одним из способов загрузить мукомольные предприятия может стать выпуск брендированной продукции. Так поступили в Международной зерновой компании. «Наш единственный мукомольный актив, Ростовский КХП, мы вначале рассматривали с точки зрения экспортной перевалки зерна, – рассказывает Демьянов. – Однако у предприятия был бренд «Ковш», известный в Ростовской области и близлежащих регионах. С ним наша доля на местном рынке муки составила более 50%». Зерновой трейдер оценил перспективы работы в мучном сегменте и теперь планирует развивать этот бизнес за счет не только развития бренда «Ковш», но и выведения на рынок новой торговой марки «Донская сказка».