Аграрно-промышленный диспаритет

Д жамалдин Курумов, председатель совета директоров ОАО «Алексеевское» (Тульская обл.), отмечает, что в этом году топливо подорожало примерно на 25–30%, однако цены на зерно не растут такими темпами. А рост цен на энергоносители, по его утверждению, минимум в полтора раза превышает темпы удорожания зерна, которое производит «Алексеевское». В то же время правительство никак не контролирует рост цен на энергоносители, сетует Курумов. «Стоит только попытаться поднять цены на зерно, как тут же говорят, что это стратегический продукт, – возмущается гендиректор. – Между тем зернопереработчики свои положенные 15–20% зарабатывают, торговля – не меньше 25%.


Российские аграрии изначально поставлены в тяжелые и крайне невыгодные условия, соглашается с Курумовым исполнительный директор концерна «Тракторные заводы» Эдуард Маховиков: «Закупочная цена одного литра молока у производителя пять рублей, а посмотрите, сколько оно стоит в магазине! Наш фермер не то что технику, солярку порой купить не может».

Однако есть хозяйства, не страдающие от роста цен на промышленную продукцию. «Не могу сказать, что нас сильно не устраивает пропорция цен на сельхозпродукцию и промышленные товары», – говорит руководитель оренбургского АПК «Ильинка» Петр Табаченко. В 2004 г. выручка его хозяйства составила 25 млн руб., а затраты на ГСМ, средства защиты, удобрения и электроэнергию не превысили 5–5,5 млн руб. «Мы прибыльное хозяйство и не очень зависим от высоких цен на средства производства», – радуется Табаченко. При этом он упоминает, что «Ильинка» пользуется «определенными льготами», которые дает областная администрация. Среди них – 10%ная скидка на топливо и льготы при приобретении средств защиты растений. «К тому же недавно около 50 хозяйств нашей области смогли получить субсидии по ставке рефинансирования кредитов, – вспоминает Табаченко. – То есть кредиты они получили не по 14–17%, а под 2–3% на пять лет».

Максим Серегин, начальник управления дистрибуции минерально-химической компании «ЕвроХим», считает, что диспаритета цен не существует. Жалуясь на разницу в ценах, сельхозпроизводители просто пытаются скрыть неэффективность своего бизнеса, утверждает он. «Сельхозпроизводство неприбыльно, потому что в нем работает слишком много людей, используются неэффективные методы производства, отсутствует достаточное финансирование и понимание технологий», – доказывает Серегин. В результате крестьяне, продолжает он, «не используют необходимые минеральные удобрения и средства защиты растений, соответственно получают невысокий урожай и низкое качество зерна». К тому же используется устаревшая техника. Все это приводит к тому, что сельхозпроизводитель не получает тех денег, на которые он мог бы рассчитывать, говорит эксперт: «Агропроизводство превосходит по маржинальной доходности многие другие виды бизнеса. Себестоимость зерна у хорошего собственника может быть на уровне одного рубля. Притом что за зерно не дают меньше 2020 руб./т». Затраты на удобрения в структуре себестоимости зерна Серегин оценивает не больше чем в 15%.

Схожей точки зрения придерживается Максим Протасов, председатель совета директоров консервного холдинга «ПомидорПром». Он отмечает, что цены на электроэнергию, газ и воду для сельхозпроизводителей в России «ниже, чем в конкурирующих странах», а на семена и средства защиты растений – не выше мировых. Себестоимость производства продукции растениеводства, очевидно, растет из-за того, что повышаются цены на энергоресурсы, предполагает гендиректор зерновой компании «Разгуляй» Алексей Иванов. Однако в целом он соглашается с Протасовым: «Если уж быть до конца честным, то энергоресурсы у нас гораздо дешевле, чем во всем мире». Да и налоговая нагрузка на агросектор сейчас минимальна, напоминает Протасов. Он убежден, что проблема низкой доходности АПК в том, что производство большого числа сельскохозяйственных культур в России нерентабельно из-за климатических условий и нехватки трудовых ресурсов.

Первую проблему, по мнению главы «ПомидорПрома», можно решить, сконцентрировав усилия хозяйств на культурах, выращивание которых рентабельно на каждой конкретной территории. «В ряде регионов производство сельхозпродукции не может быть рентабельно в принципе и по идее должно быть прекращено, – говорит Протасов. – А проблему [дефицита рабочих рук] можно решить, либерализовав миграционное законодательство либо, как в Европе, максимально автоматизировав технологии выращивания и сбора урожаев». Однако Протасов признает, что автоматизация требует приобретения большого количества техники, а это возможно только при существенной господдержке. К тому же, например, автоматизация сбора томатов в Италии, существенно сократив себестоимость продукта и ликвидировав нехватку рабочих рук, не сделала местную томатную пасту конкурентоспособной по сравнению с китайской, рассуждает Протасов.

Иванов предлагает крестьянам увеличивать прибыль, уменьшая при обработке земли количество технологических операций (это сократит расходы энергоносителей), применяя современную технику, сокращая количество рабочих мест и объемы ручного труда. Но не у всех хозяйств для этого достаточно возможностей, оговаривается Иванов.

Представители аграрного лобби уже многие годы выступают за прямое госрегулирование цен на нефтепродукты, особенно в период посевной и уборочной кампаний, а также предлагают компенсировать агрокомпаниям дополнительные расходы на ГСМ. Например, министр сельского хозяйства Алексей Гордеев в октябре прошлого года напомнил, что «нефтяные компании в реальности являются естественными монополиями» и рекомендовал «подвести [их] под статью антимонопольного законодательства». «Такой рост цен на горючее – позор для нефтедобывающей страны!» – восклицает президент холдинга «Русские фермы» Андрей Даниленко и предлагает предусмотреть для отрасли специальные тарифы на топливо.

У аграрного сообщества есть и другие рецепты борьбы с несправедливыми ценами на нефть. «Раз уж цены на горючее становятся как в Европе, то давайте и субсидии [сельхозорганизациям] подтягивать до европейского уровня», – советует директор ставропольского племзавода «Путь Ленина» Николай Полянский. «Ни в коем случае нельзя пытаться ограничивать цены [на нефтепродукты]!» – предостерегает гендиректор зернотрейдерской компании «Югтранзитсервис» Кирилл Подольский. По его мнению, лучше субсидировать крестьянам часть стоимости топлива, «тем более что средства для субсидий государству, которое получает акциз за топливо, есть откуда взять».

Исполнительный директор Российского топливного союза Григорий Сергиенко считает, что государство может регулировать цены на нефтепродукты, если мощности по их добыче, переработке и реализации находятся в его руках. Однако в нашей стране это не так, нефтяная отрасль в основном частная, напоминает он. Принято считать, что нефтяники работают по рыночным принципам. Государство же пытается регулировать их деятельность с помощью экспортных пошлин и налога на добычу полезных ископаемых (НДПИ), но это фактически не регулирующий механизм, а фискальный, утверждает Сергиенко. А то, что поступает от деятельности нефтяной отрасли не в бюджет, а в стабилизационный фонд, в принципе можно использовать для поддержки сельского хозяйства, не исключает глава союза. «Но я считаю, что нужно не просто вливать эти деньги в АПК, а кредитовать конкретных производителей на льготных условиях, чтобы они несли ответственность за выделенные средства», – оговаривается Сергиенко. По его представлению, должна быть государственная программа поддержки с использованием налоговых преференций, где «будут ясно определены объекты финансирования – тот, кто получит эти деньги».

Маховиков из «Тракторных заводов» доказывает, что ситуацию с неплатежеспособностью российского АПК «нужно исправлять немедленно», в том числе с помощью мер госрегулирования. «Механизмы исправления ситуации мы предложили в концепции «Комплекс мер, направленных на развитие отечественного сельскохозяйственного машиностроения на 2005-2010 годы», – рассказывает он. Однако документ с зимы лежит в Правительстве без рассмотрения, сетует Маховиков. «А ведь Россия – страна аграрная, и как бы наши политики ни надували щеки, внимания к АПК по сути никакого. Между тем такие государственные механизмы регулирования, как субсидии, лизинг, дешевые длинные деньги, просто необходимы», – считает Маховиков.

В «Комплексе мер…», о котором говорит исполнительный директор «Тракторных заводов» (копия имеется в распоряжении «Агробизнеса»), сообщается, что высокая степень износа техники приводит к тому, что не менее 20% парка не принимает участия в полевых работах, а поддержание рабочего состояния машин обходится в 35–40 млрд руб./г. Это соизмеримо с затратами на приобретение новой техники. Машинно-тракторный парк в России пополняется новыми моделями менее чем на 1% в год, а списание техники в несколько раз выше – 6–10% в год, говорится в документе. Стоимость парка машин нового поколения, необходимого селу, авторы концепции оценивают в 2,1–2,2 трлн руб. Они предлагают перейти на интенсивные технологии растениеводства, которые можно применить на 40–45% сельхозугодий. При этом капиталовложения в налаживание производства новой техники должны снизиться в 1,5–2 раза.

Кроме проблем с техникой, есть и другие факторы низкой эффективности агропроизводства. По данным Россельхозакадемии, из-за невыполнения агротехнических сроков физические и биологические потери зерна при уборке оцениваются в 15 млн т/г., что эквивалентно 40 млрд руб. Перерасход семян из-за превышения норм высева, нарушения технологий подготовки и несовершенства посевных агрегатов ученые оценивают примерно в 5 млн т (до 30 млрд руб.). По их мнению, минимальная обработка почвы могла бы сберечь 1–1,5 млн т моторного топлива, которое стоит почти 10 млрд руб.

«Мы пытаемся снижать себестоимость продукции [растениеводства], – говорит Курумов из «Алексеевского». – Для этого покупаем производительную технику и применяем новые технологии. Предыдущие три года возделывали земли классическим способом, то есть вспахивали, бороновали, культивировали, сеяли». А в этом году, когда вновь стало резко дорожать топливо, Курумов принял решение перейти на нулевую и минимальную обработку. «Мы будем экономить на топливе и трудозатратах около 233 тыс. руб./тыс. га. Всего площадь наших земель 5200 га, а значит, экономия на всех площадях превысит 1 млн руб.», – обещает руководитель «Алексеевского».

Кроме новых технологий обработки почвы, хозяйство перешло на более мощные тракторы. Вместо гусеничных ДТ-75, которые, как говорит Курумов, «уже через два года [после покупки] у нас развалились», закупили К-700 и Т-150. У мощной техники выше потребление топлива, но больше и производительность, доказывает Курумов. К тому же если есть производительный трактор, то один механизатор может заменить троих и заработать сам в три раза больше, добавляет он.

Павел Грудинин, директор подмосковного «Совхоза им. Ленина», уверен, что с диспаритетом цен можно справиться единственным способом: выбирать перспективные бизнес-направления и именно туда направлять инвестиции. «Но в нашей непредсказуемой стране определить, что через два года будет рентабельно, невозможно, – разводит руками Грудинин. – Например, в прошлом году было выгодно выращивать землянику. В этом году зарплаты выросли на 20%, энергоносители подорожали на 50%. А вот цена на землянику снизилась, поскольку на рынке появились польские и турецкие ягоды». И если в 2004 г. рентабельность земляники в «Совхозе им. Ленина» была почти 50%, то в этом она упадет до 10%, прогнозирует директор.

Перспективным направлением для инвестиций Грудинин считает выращивание овощей, цены на которые резко повысились в апреле – марте этого года. Если такая тенденция сохранится, то даже при резком увеличении себестоимости заниматься овощами будет выгодно, уверен директор. Он вспоминает, что год назад доходность этого бизнеса была на уровне 50–80%.

«Главное – угадывать рыночные тенденции раньше других производителей, – формулирует Грудинин свою стратегию повышения эффективности агропроизводства. – Вот сейчас пошла тенденция увеличения цены картофеля, моркови, свеклы, капусты. А связано это с тем, что в 1999 г. было очень выгодно заниматься этими культурами, и все предприятия бросились в овощеводство. Но потом на рынке оказалось слишком много продукции – и цена упала. Многие хозяйства разорились, перестали сажать овощи. После этого опять возник дефицит картофеля – и цены на него повысились». Однако такую нестабильную конъюнктуру Грудинин считает неправильной с точки зрения экономики: «Ситуация с ценами должна регулироваться. Во всех странах мира есть гарантированные цены. Тем же американским крестьянам платят за то, чтобы они не производили больше [чем требуется рынку]».

В тульском ОАО «Алексеевское» тоже выбирают самые рентабельные направления, а от нерентабельных отказываются. «В нашем регионе рентабельны только зерновые, и то не все, – констатирует Курумов. – Мы занимались овсом, кукурузой, заготавливали сено, но избавились от этого: никто уже животноводством не занимается – и потребность в кормах отпала». В прошлом году 200 т сена даже пришлось бесплатно раздать работникам. Теперь в «Алексеевском» выращивают гречиху и пивоваренный ячмень европейских сортов. Опыт трех прошедших лет показал, что эти культуры могут приносить 30%-ную рентабельность. «А вот с озимой пшеницей у нас пока проблемы, – признается Курумов. – Мы вынуждены ее сеять для сохранения севооборота, но уже два года подряд пшеница приносит только убытки. Вероятно, сказалось нарушение сроков сева озимых и тяжелые климатические условия последних двух лет».

Из-за роста цен на энергоносители «Алексеевскому» пришлось полностью отказаться от животноводства. «Единственная более-менее рентабельная отрасль – птицеводство, но и она в ближайшее время может стать убыточной, так как правительство увеличило квоты на импорт мяса птицы до 2008 г., – рассуждает Курумов. – Нам повезло: мы не выращиваем кур, оставили только гусей и уток. Уже второй год стабильно растет спрос на утиное мясо, и мы осторожно начинаем расширять его производство». Рентабельность этого бизнеса составляет 25%. Такую удачу руководитель «Алексеевского» связывает с тем, что практически все птицефабрики, выращивавшие уток в Тульской и соседней Московской областях, закрылись . «[При выращивании уток] энергоносители не так сильно влияют на себестоимость, и когда есть спрос, мы имеем возможность немного повышать цену», – добавляет Курумов.

справка
По данным Федеральной службы государственной статистики (Росстат), с 1999 по 2004 г. цены реализованной растениеводческой продукции выросли в России в 5,5 раза, приобретенных сельхозорганизациями машин и оборудования для растениеводства – в 2,8, минеральных удобрений – в 3,5. Продукция животноводства за тот же период стала дороже в 4,5 раза, а сельхозмашины и оборудование для животноводства, птицеводства и кормопроизводства – в 3,1. На первый взгляд средства производства дорожают не так быстро, как продукция агропредприятий. Но если сравнивать 2004 г. не с 1999-м, а с 1990 г., то получится, что рост цен на промышленную продукцию, по подсчетам экспертов, опережает темпы удорожания сельскохозяйственных товаров в 4–4,5 раза.

В 1999 г. в структуре расходов сельхозорганизаций наибольший удельный вес занимали горючесмазочные материалы (ГСМ) и комбикорма – 33,1 и 24,5%. В 2004 г. доли ГСМ и комбикормов в общем объеме приобретения изменились и при этом остались самыми высокими – 39,7 и 20,4%. До 8,6% увеличилась доля расходов на приобретение электроэнергии против 7,8% в 1999 г. Наибольший рост цен на реализованную сельхозпродукцию (в 2 раза) и на приобретенную аграриями промышленную продукцию и услуги (в 1,6 раза) статистики зарегистрировали в 1999 г. В следующие три года темпы роста цен в секторе сельскохозяйственного производства постепенно замедлялись, а начиная с 2003 г. вновь ускорились, причем как на реализованную сельскохозяйственную, так и на приобретенную промпродукцию и услуги