Время фулл-лайнеров. Интервью с Виктором Беляевым

– Какой вашей команде видится стратегия развития «Агромашхолдинга»?

– Начать стоит, пожалуй, не со стратегии, а с истории. Дело в том, что фактическое создание бренда «Агромашхолдинг» началось чуть больше года назад. Сначала наши активы, прежде всего Красноярский комбайновый и Алтайский моторный заводы, входили в «Сибмашхолдинг». Затем компания «Промышленные инвесторы» выкупила [у группы МДМ] Волгоградский тракторный завод (ВгТЗ). После этого родилась идея консолидации этих активов. Чуть больше года назад это произошло [«Промышленные инвесторы» выкупили у «Сибмашхолдинга» 41,86% акций «Агромашхолдинга», увеличив свою долю в этой группе компаний до 91,86%. – Примеч. ред.], сразу после чего в холдинге поменялась управленческая команда. Мы считаем, что начали создавать холдинг практически с нуля, взяв курс на построение вертикально интегрированной компании.

– Фулл-лайнера?

– Да, с управлением из Москвы. Заводы мы рассматриваем как промышленные площадки, каждая из которых выполняет поставленные холдингом задачи. Наше направление как фулл-лайнера – это зерно- и кормоуборочные комбайны, дизельные двигатели и тракторы.

– Вы говорите, что создаете холдинг с нуля. Но «Агромашхолдинг» как новая бизнес-структура был впервые анонсирован в 2003 г. Получается, новой команде не удалось создать реально работающую компанию?

– На момент прихода нашей команды были частично централизованы финансы и продажи. Вот, пожалуй, и все.

– Вы намекаете на низкий профессионализм прежних топ-менеджеров?

– Нет, просто я думаю, что они не ставили себе задачу выстроить из имеющихся у них производств вертикально интегрированный холдинг. Более того, примерно за два месяца до покупки «Агромашхолдинга» группой «Промышленные инвесторы» они перевели основной офис из Москвы в Красноярск, объяснив это необходимостью снизить управленческие затраты. Однако мы посчитали, что управляющая компания должна находиться в Москве, поскольку все стратегические решения принимаются здесь.

– В чем вы видите миссию «Агромашхолдинга» на российском рынке?

– Мы хотим быть полезными тем людям, которые занимаются бизнесом на земле. Наше сотрудничество должно быть долгосрочным, выгодным и комфортным для обеих сторон. Ведь те активы, которые у нас есть, сами по себе подразумевают работу в основном в сфере сельскохозяйственного машиностроения. Поскольку мы позиционируем себя как фулл-лайнер, то по каждому из направлений имеем поэтапную стратегию развития.

– В какую цифру вы оцениваете реальный спрос на тракторы и комбайны в России?

– Объективную потребность АПК в комбайнах можно оценить в 20 тыс. в год, в тракторах – до 30 тыс. в год.

– Ваш основной актив – Красноярский комбайновый завод. Какой будет стратегия работы на рынке комбайнов?

– Прежде всего мы доведем качество собираемых сейчас моделей машин (1200-ММ, 1200-РМ и «Енисей-950») до высокого уровня.

– Что такое, по-вашему, высокий уровень? Вы ориентируетесь, как сейчас принято говорить, на мировые стандарты или на что-то еще?

– Нашему представлению о машиностроительной продукции соответствуют как российские, так и мировые стандарты. Поэтому противопоставлять одно другому я бы не стал, а сказал бы по-другому: мы ориентируемся прежде всего на потребителя. Кстати, именно поэтому развиваем гарантийную сервисную сеть. Сейчас она состоит из 70 региональных сертифицированных центров, заключено более 100 договоров на гарантийное обслуживание. Все это способствует повышению качества всего модельного ряда.

– Но, учитывая низкую платежеспособность наших агрокомпаний, пользоваться высоким спросом будут, скорее, недорогие и простые машины. А качество – это пока не первостепенный вопрос.

– Должен с вами не согласиться. Финансовое состояние аграрных хозяйств я бы назвал дифференцированным. Конечно, есть холдинги – «потемкинские деревни», как, например, тот, что построила Елена Батурина [«Интеко-Агро». – Примеч. ред.]. Но это, наверное, 1%, а все остальное – средние по своим возможностям хозяйства и агрокомплексы. Поэтому мы не считаем, что дешевые комбайны невысокого качества – наше будущее. Именно по этой причине отказались от производства комбайна 1200-М с механическим мостом. Год назад он стоил порядка $40 тыс.

– 1200-М сняли с производства потому, что он был дешев и приносил холдингу мало прибыли?

– Прежде всего, эта машина «приносила» наибольшее количество брака, отказов, нареканий потребителей. В итоге мы решили, что лучше сузить свою долю на рынке, главное – чтобы потребитель получил качественный продукт. Понимаете, соотношение «цена – качество» всегда должно быть паритетным. Поэтому нужно создавать модельный ряд зерноуборочных комбайнов, максимально соответствующий потребностям агрокомпаний.

– Как вы понимаете эти потребности?

– В нашей стране 80% посевных площадей имеют урожайность 16–25 ц/га. Работать часто приходится в условиях повышенной влажности. При урожайности 50 ц/га и выше наши комбайны экономически невыгодны, так же как машины с высокой производительностью невыгодны на полях, где собирают 30 ц/га и ниже. С учетом этих условий нужно создавать новые и модернизировать существующие комбайны 3–4 классов. В стадии подготовки к производству сейчас находится комбайн «Енисей-970» 5 класса. Он оснащен электронным рельефным контролем поля и 12-метровой жаткой.

– Когда начнется серийное производство «Енисея-970»?

– В этом году мы испытаем его на машиноиспытательных станциях (МИСах). После положительного заключения, в получении которого не сомневаемся, комбайн пойдет в серию. При этом мы сделали промежуточные модели – 954-ю и 960-ю. Первую уже готовы делать под заказ в любых количествах, а вторая проходит испытания.

– Вы будете настаивать на включении «Енисея-970» в программу федерального лизинга?

– Это один из наших приоритетов наряду с региональным лизингом. Ведь наш рынок отличается сезонностью. Только лизинговым компаниям под силу «напитать» нас оборотными средствами во время падения продаж. В основном это осенне-зимний и весенний периоды. Практика показывает, что наши крестьяне покупают комбайны не заранее, а когда видят, что созревает приличный урожай. Тогда они не будут простаивать и быстрее окупятся. Из-за этого мы вынуждены каждый год фактически замораживать огромные средства, чтобы к сезону обеспечить максимальные объемы производства.

– Огромные средства – это сколько?

– До $100 млн. Такова общая стоимость выпущенных, но не реализованных в межсезонье комбайнов, так называемые складские остатки.

– Именно по причине сезонности вы решили диверсифицировать основное производство на Красноярском комбайновом заводе, собирая там оборудование для птицеводства?

– Да, мы действительно выпускаем механизированные птицекомплексы (клеточные батареи), оснащенные системой сушки и сбора отходов, из которых можно делать удобрения. Это собственная разработка конструкторов красноярского завода. Диверсификация вызвана еще и необходимостью загрузить мощности: мы не можем производить 45–50 тыс. комбайнов в год, так как рынок сейчас не в состоянии столько потребить.

– Сколько стоит птицекомплекс?

– Если говорить о базовой комплектации, то 15 млн руб.

– А заказчики есть?

– В этом году мы уже реализовали сельхозпредприятиям Красноярского, Ставропольского краев и Новосибирской области порядка пяти птицекомплексов. К нам поступило еще 12 заказов на такую продукцию. Эту партию мы сделаем до конца года.

– Что нужно сделать, чтобы кардинально увеличить спрос на вашу продукцию, прежде всего на тракторы и комбайны?

– Нужно дотировать производителей сельхозпродукции и, так скажем, поддерживать машиностроителей. Нам нужны минимальные, а еще лучше нулевые пошлины на то, что мы не можем производить: например, гидравлику и ряд элементов для двигателя. А те же дизели мы в состоянии делать сами. В одном только «Агромашхолдинге» работает 22 тыс. человек, каждый из которых дает работу еще семи в смежных отраслях. Но у правительства пока не дошли руки до сельскохозяйственного машиностроения.

– Не дошли руки или вы плохо лоббируете свои интересы?

– Наверное, мы еще плохо ориентируемся в политике, чтобы лоббировать свои интересы. Понимаете, в нашем случае все очевидно: сельскому хозяйству не хватает техники, технологий. Значит, нужно принимать законы, дающие возможность дотировать крестьян, вот и все.

– Если говорить о тракторном направлении, планируете ли вы активнее работать в сегменте колесных машин и т. н. мини-тракторов? Сейчас их в основном ввозят из-за границы.

– Наш тракторный актив, ВгТЗ, был изначально построен под гусеничные тракторы. Технология их изготовления в корне отличается от технологии производства колесных моделей. Мы будем развивать гусеничный модельный ряд. Гусеничный трактор просто незаменим на твердых почвах, на нем можно выходить в поле на 2–3 недели раньше, чем на колесном. При этом наши тракторы агрегатируются с любыми навесными орудиями, которые традиционно используются в сельском хозяйстве. Сейчас у нас есть промышленный трактор (бульдозер), традиционный трактор ДТ-75 и ВТ-150. В стадии подготовки находится трактор ВТ-200, а в перспективе начнем делать модель ВТ-300.

– Когда ДТ-75 снимут с производства?

- Когда потребитель перестанет его заказывать. План на этот год – 1,5–1,8 тыс. шт. Я думаю, еще 2–3 года мы продолжим выпускать его в ограниченных количествах.

– Почему не производится новый трактор ВТ-100?

– Решение о его выпуске принимала предыдущая команда. Мы признали ВТ-100 неудачной моделью и сняли с производства. Считаем, что недостаточно просто модернизировать ДТ-75 и назвать его ВТ-100. Сейчас ему на смену приходит принципиально новая машина – ВТ-150. Она комплектуется 150-сильным рядным двигателем и отвечает современным агротехнологиям. ВгТЗ в состоянии производить 2,5 тыс. этих тракторов в год. В этом году правительство Узбекистана заказало нам 2 тыс. ВТ-150, 1 тыс. машин мы уже поставили.

– «Агромашхолдинг» планировал организовать сборочное производство на Ташкентском тракторном заводе. В каком состоянии этот проект?

– Он приостановлен. Мы решили, что иметь в Средней Азии два сборочных производства (в Казахстане и Узбекистане) нецелесообразно. Один только Костанайский дизельный завод в состоянии обеспечивать всю Среднюю Азию.

– Сколько стоит трактор ВТ-150 и поставляется ли он по федеральному лизингу?

– Он стоит не менее 1,5 млн руб. и проходит по федеральному лизингу.

– А какова ваша стратегия по колесным моделям?

– Уже около года мы ищем партнера для создания совместного производства среди ведущих мировых производителей. Создавать с нуля что-то свое, не имея школы разработки колесных машин, нет смысла. Сейчас мы вместе с AGCO (выпускает тракторы под маркой Fendt) организовали рабочую группу, изучили все положительные и отрицательные черты их тракторов. Один из отрицательных моментов – это, конечно, высокая цена.

– Ее можно снизить с помощью локализации.

– Мы сейчас занимаемся этими расчетами и рассматриваем несколько вариантов сотрудничества, в том числе создание совместного производства. Естественно, думаем и о локализации. Считаем, что она должна быть не менее 50%. Мы традиционно сильны в заготовительных производствах: литейном, кузнечном, прессовом. Сильная сторона AGCO – технологии. Параметры, которые отстаиваем при переговорах с этой компанией, достаточно жесткие: производить колесный трактор 3–4 тягового класса мощностью 180–250 л. с. при цене не более $70 тыс. Трактор должен быть многофункциональным и вписываться в российские агротехнологии. Ведь у сельхозпредприятий есть традиционные навесные орудия, культиваторы, бороны… Если предлагать весь этот комплект вместе с дорогим импортным трактором, то ничего не получится. Хочу подчеркнуть, что мы заинтересованы в производстве совместного продукта, а не просто в продвижении продукции AGCO.

– Будет ли «Агромашхолдинг» покупать новые активы или избавляться от существующих?

– У нас есть непрофильные активы, в том числе Волгоградский инструментальный завод и Военная машиностроительная компания. Конечно, мы задумываемся над их продажей. Если говорить о приобретении и продаже в сфере сельхозмашиностроения, то, как и в любом бизнесе, это вопрос цены. Предложат интересную цену [за «Агромашхолдинг»] – будем обсуждать. Хотя для того чтобы реально говорить о реализации этого актива, нужно решить ряд управленческих и корпоративных задач, в том числе перейти на Международные стандарты финотчетности (МСФО). Впрочем о планах группы «Промышленные инвесторы» продать «Агромашхолдинг» в ближайшее время мне ничего неизвестно.

– В какую цифру вы оцениваете капитализацию холдинга?

– Я считаю, что об этом говорить пока рано, в том числе потому, что один из активов, ВгТЗ, проходит процедуру финансового оздоровления. Но как гендиректор «Агромашхолдинга» могу сказать, что нашу капитализацию можно оценить примерно в $300 млн.

– Когда «Агромашхолдинг» перейдет на IPO?

– Чтобы сделать это, нужно минимум три года работать по МСФО. Подготовку к МСФО мы планируем начать в следующем году. Если в 2007 г. холдинг перейдет на международную отчетность и проаудируется в ней, то еще через три года можно будет говорить и про IPO.

– Как влияют на стоимость вашей продукции цены на энергоносители?

– В прошлом году один комбайновый машинокомплект вырос в цене на 22%. Основные составляющие этого роста – повышение цен на металл, а также на энергоносители, которые мы потребляем напрямую: газ и электричество. Соответственно дополнительные затраты нам приходится перекладывать на потребителя.

– Помимо продаж техники через «Росагролизинг» вы предлагаете собственные лизинговые схемы. В чем они заключаются?

– Работаем в партнерстве со Сбербанком и Россельхозбанком. Холдинг находит покупателей, они заключают с одним из банков кредитный договор, залогом по которому служит наша техника. Подтверждением залога служит паспорт транспортного средства. На тот случай если потребитель не расплатится за комбайн, мы берем на себя обязательство реализовать его, вернув банку непогашенную сумму и проценты.

справка
ОАО «Агромашхолдинг»

Создан в 2003 г. В компанию входят Красноярский завод комбайнов, Волгоградский тракторный завод, «Алтайдизель», «Костанайдизель» (Казахстан), а также Орловский и Лозовский (Украина) комбайновые заводы. На долю холдинга, выручка которого в прошлом году составила 7,7 млрд руб., приходится 45% производства комбайнов и 70% гусеничных тракторов в России. Первоначально 50% акций «Агромашхолдинга» принадлежали группе «Промышленные инвесторы» Сергея Генералова. Остальными 50% владело ОАО «Сибмашхолдинг« (принадлежит бизнесменам Олегу и Вадиму Кирилловым и Юрию Коропачинскому) и банк «Каспийский». В августе «Промышленные инвесторы» увеличили свою долю до 91,86%. «Сибмашхолдинг» сохранил за собой 8,14% акций «Агромашхолдинга».

биография
Виктор Николаевич Беляев, генеральный директор (президент) ОАО «Агромашхолдинг»

Родился в 1956 г. в Краснодарском крае. Окончил Камский политехнический институт и Академию международной экономики (г. Киль, Германия), имеет лицензию арбитражного управляющего. С 1974 г. работал на КамАЗе, где вырос до первого заместителя гендиректора. В 1999 г. был назначен вице-президентом группы «Сибирский алюминий» («Сибал»), а двумя годами позже — исполнительным директором «Русского алюминия» («Русал»). В 2001 г. назначен гендиректором Горьковского автозавода (ГАЗ). В 2002 г. купил долю в компании «Зангас» («Зарубежнефтегазстрой») и стал ее г е н д и р е к т о р о м . С апреля 2003 г. — председатель правления Европейской управляющей компании. Президентом «Агромашхолдинга» назначен в августе 2004 г.