«Полный пипец, но мы прорвемся»

Не найти фермера Степанова в Ченцовых Дворах нельзя. Издалека видна большая площадка с хранилищем для картофеля и тремя большими ангарами, за которыми стоит техника.

— Вот наш первый ангар, построен в 1995 году, остальные позже, все своими силами, — начинает экскурсию хозяин. — А вот первый трактор. В прошлом году ему исполнилось тридцать, но до сих пор работает. Белорусскую картофелесажалку год назад приобрели. Еще трактор в кредит взяли. Хочется, конечно, технику хорошую, сейчас государство часть процентной ставки по таким кредитам гасит — красиво звучит, хотя, честно говоря, я этого не особенно замечаю. Мы берем краткосрочные кредиты на ГСМ, удобрения, так вот по этим кредитам ставка реально снизилась с 15–16 до 12 процентов. И без кредитов кто-то может обходиться, но нужно исходить из того, какое хозяйство. Если у фермера 15–20 тысяч гектаров, то он купит технику и удобрения без кредита. А если тысяча, то…

— А у вас сколько?

— Тысяча восемьсот. Немножко в собственности, остальное в аренде…

Двадцать лет назад в фермерском хозяйстве было только 5 гектаров земли. А вместо площадки с ангарами, хранилищем и техникой — заброшенное поле.

Сергей родился и жил в соседней с Ченцовыми Дворами деревеньке. Потом уехал в Тулу, устроился на патронный завод. От него будущего фермера и послали в Ченцовы Дворы — поднимать колхоз. В 1989 году Сергей, его брат и отец взяли в аренду 5 га земли и начали сажать картофель, занимаясь этим в свободное от основной работы время. А потом началось фермерское движение, и родственники решили организовать свое хозяйство. Со временем потихоньку расширялись: взяли еще земли в аренду, сеяли зерно, построили ангар для его хранения, чуть позже — еще два.

— Да, сейчас дотация существует кое-какая, — отвечает на вопрос о помощи государства Сергей. — В прошлом году давали дотацию на закупку семян пшеницы, рапса. На гречиху тоже была, но очень маленькая. В этом году дотации сократили в разы — кризис.

— Вы его на себе ощутили?

— Анекдот есть такой. Сын позвонил отцу: «Бать, как ты там, в колхозе, ведь сейчас кризис. Наверное, тяжело?» Отец отвечает: «Да нет, сынок, кризис коснулся олигархов, а нам полный пипец».

Я, правда, только в этом году кризис почувствовал: расплачиваются плохо. Недавно со знакомым встретился, он начал вспоминать о былой жизни. Говорит: прикинь, на момент дефолта 1998 года солярка стоила 5 рублей, доллар — 5 рублей, удобрение — 4,6 рубля, комбайн «Дон» — 600 тысяч, зерно — 2–2,5 рубля. Сегодня: солярка — под 20 рублей, удобрение — 10–15 рублей, комбайн — 6 миллионов, а зерно — 3 рубля…

Подходим к ангару, в котором четыре женщины перебирают картофель.

— Сейчас его сажаем всего на 10–12 гектарах, это очень тяжелый труд. А для того, чтобы закупить технику для механизации процесса (от посадки до сортировки), нужно миллионов десять, — вздыхает Сергей.

Вопрос о расходах в разговоре встает часто. У фермеров с этого года появились две новые «засады»: скачок цен на электричество и увеличение платы за аренду земли. Но это только вершина айсберга проблем.

— Я не знаю, как власть собирается возрождать село — работать некому…

Если в советское время в сельском хозяйстве Тульской области трудилось около 110 тысяч человек, то сейчас — 24 тысячи. Рабочие места в Ченцовых Дворах — почта, сельсовет, магазин и фермерское хозяйство. У братьев сейчас работают 15 человек. Дел хватает: помимо зерна и картофеля, у Сергея есть еще живность — овцы, коровы, страусы.

«Когда Сергей страусов привез, у меня был шок, — говорит бригадир Галина Павловна. — Но ничего, привыкли. Я вот сейчас у него ламу прошу…" Мы смотрим на реакцию Сергея на эти слова. Он смеется: «Когда я лет десять назад начинал говорить о страусе, тоже никто не верил…».

Из зерновых братья сейчас сеют в основном пшеницу (озимую и яровую), ячмень, гречиху, рапс. В прошлом году урожайность пшеницы составила 35 центнеров с гектара, гречихи — 10–12 центнеров.

А вообще, говорит фермер, главное, чтобы зерно покупали по достойным ценам. От цены разговор перетекает к посредникам. Сергей рассказывает, что картофель они сейчас поставляют напрямую в детсады и школы, а с зерном очень часто «попадают» на перекупщиков. Но те всё хотят за бесценок.

— Я слышал, многие фермеры в нашем районе побросали землю и открыли продуктовые магазинчики, — говорит Сергей. — Кто-то из великих сказал: «Есть три пути разориться: первый и самый быстрый — скачки, самый приятный — женщины, а самый медленный — сельское хозяйство». Но ничего, прорвемся…