В селе Новотырышкино проходит необычный эксперимент

- Говорят, что я местных в хозяйство не беру, чтобы им не платить, а бомжи у меня бесплатно работают, - кипятится директор Леонид Калиниченко. - В ошейниках! Да неправда это! Плачу я им так же, как и другим, у нас все учитывается, показать наряды?.. А насчет местных... Да я бы рад, чтобы наши мужики работали, но ведь они сами не хотят. Они хотят воровать и "Троян" пить. Вот вы знаете, что такое "Троян"? Это лосьон для ванн, по 18 рублей, 80 процентов спирта. Лидер продаж у нас в деревне. Помирают от него, а все равно пьют! А мне хозяйство поднимать надо? Мне ферму содержать надо? У меня 600 дойных коров! Мне их что, резать?! Если я ферму похерю, мне спасибо, что ли, скажут? Вот мне из района позвонили, говорят: что там у тебя, Леонид, с бомжами? Зачем ты их к себе везешь? А я отвечаю: возил и возить буду! Как могу, так и выживаю.

- Кто есть бомж, это надо еще посмотреть, - так же рьяно защищает своих подопечных главный зоотехник Владимир Бевзо. - Вот у нас сейчас два ночных скотника в родилке - наш Симакин Витя и дядя Ваня, "привлеченный", как мы их называем. Так доярки мне говорят - убирай этого Симакина, мы с ним работать не можем. Витя приходит уже с бражкой, ночью пьяный, корова у него прямо на бетоне отелилась, теленок в желоб упал и погиб. А на Ивана Михайловича все не нарадуются - коровы ухожены, напоены, телят как родная мама принимает. А? Кто из них бомж?..

Что любопытно, бомжами себя не считают уже и сами "привлеченные". Тот же 56-летний Иван Михайлович, бродяживший полжизни, упорно не желал отвечать на вопрос, где он жил и что делал до приезда в Новотырышкино. "Много где бывать приходилось", - и все тут. И сюда он приехал, потому что "попросили - на ферме людей-то не хватает, надо помочь". Просто добрый ангел животноводства. А еще один "привлеченный", 50-летний Владимир Киреев, и вовсе женился на местной вдове. Неофициально, конечно, документов-то нет, но живет, с хозяйством вдовы управляется и дочку ее воспитывает.

Кому именно пришло в голову завезти из Новосибирска бомжей, чтобы обеспечить ферму работниками, сейчас никто не помнит. Но в январе "пионеров" привез лично Вячеслав Забашта, завфермой. "Шустрый мужик", - говорят про него в деревне. И это правда.

- Как вы их выбираете-то? Не страшно?

- Чего бояться-то? Есть две категории бомжей - те, которые лежат, и те, которые ходят. Если лежит - понятное дело, это не работник. А другие - такие же люди, как и мы. Только мы с бумажкой, а они - нет.

- А если это преступник какой-нибудь?

- Да я же вижу людей-то. Тут был такой случай - смотрю, мальчишка совсем молодой, глаза дикие, грязный. Подошел к нему, говорю - поехали. Он сразу согласился. Я его покормил прямо на вокзале, вижу - он не ел давно. И за едой он мне рассказал, что ехал из армии и его ограбили. Паспорт забрали, раздели, и он растерялся - уже полтора месяца бомжует. Попросился позвонить домой, родителям. Я его привез, мы родителям позвонили на Урал, так они сразу же за ним приехали. Со слезами забирали, благодарили. Люди-то разные бывают, кто шустрый - везде вывернется, а кто и пропадет...

Подбирает работников Вячеслав Забашта профессионально, ему бы в кадровом агентстве цены не было. Сейчас в деревне живут шестеро "привлеченных", четверо из них - здоровые тридцатилетние парни. "За девушками-то ухаживаете?" - спрашиваю. "У них интерес есть", - скромно, но с достоинством отвечают бывшие клошары. Воровства почти не случалось - несколько раз заядлые бродяги уходили ночью, прихватив вещички своих же товарищей, но в сельские дома никогда не наведывались. Пьянство - да, случается, но реже, чем у коренных жителей. "За водку и выгнать могут, - говорят приезжие. - А нам это зачем?"

- Не подходите, забрызгает, - предупреждают меня, когда я радостно устремляюсь поговорить с одним из приезжих работников. Он в этот момент сидит на 16-тонной бочке (ошейника на нем нет, честное слово!) и держит толстенную кишку, по которой в бочку течет навоз. Плюх! - и ароматное содержимое переливается через край, заливая "оператора" и стекая на землю. "Много охотников найдется на такую работу, как вы думаете? - тихонько спрашивает главный зоотехник. - Ни один местный не желает в день под десять бочек качать. А Андрей у нас уже два месяца".

Через час вид у Андрея уже вполне чистый и довольный. Ему здесь нравится - кормежка от пуза (молока на ферме дают сколько хочешь, продукты берут в столовой - под запись), теплое жилье - комната в здании бывшей фермы, одежка и обувка. "Вас с деньгами не обижают?" - тихонько спрашиваю, пока не слышит зоотехник. "Нет", - таращит глаза Андрей. Кажется, не врет. Хотя, конечно, раньше зарплата в 2,5 - 3 тысячи для него была бы оскорбительной. Он родом из Северска, закрытого города рядом с Томском, и еще полтора года назад Андрей вкалывал на нефтяников. Платили по 25 тысяч в месяц. Но умерла мать, квартира осталась сестре, не особенно привечавшей брата, и он решил уехать к родственникам в Новосибирскую область. Да не доехал - спал на вокзале, украли деньги и документы. Пока не оказался в Новотырышкино, бродяжил.

- Документы хочу восстановить - не получается, - говорит Андрей. - Писал запросы в Северск, мне даже не ответили.

Примерно такая же история и у остальных молодых "привлеченных".

- Мы понимаем, что когда они получат документы, они отсюда уедут, - говорит Вячеслав Забашта. - Устроятся в нормальную строительную фирму где-нибудь в городе, будут настоящие деньги зарабатывать... Но все равно мы готовы ребятам помогать - какие угодно справки им дадим, что они у нас работают, характеристики напишем, если надо будет. Они же у нас лучшие работники - хоть на Доску почета!

...С января Вячеслав Забашта ездил на вокзал уже пять или шесть раз. Привозил человек двадцать, остались шестеро. Не все, кто вкусил свободы, могут день за днем тянуть лямку в колхозе. Иной раз по-хорошему приходят к начальству, говорят - все, наработался, уйду. Таким выдают расчет - все честно. Но пока за новой партией скотников Вячеслав не собирается - мужских рук на ферме хватает.