Шансы на дружбу

О том, есть ли шансы на возобновление сотрудничества и какие отрасли не пострадали от санкций, рассказала в интервью РИА Новости торговый представитель России в Норвегии Тамара Чернышева.

Понятие "характер нордический" как нельзя лучше характеризует норвежский бизнес. После введения санкций против России и контрмер РФ компании Норвегии стойко восприняли сложившиеся обстоятельства и заморозили часть выгодных контрактов, понеся миллиардные убытки или переориентировав поставки.

— Тамара Александровна, что торгпредство может сказать о нынешнем положении дел в торгово-экономических отношениях РФ и Норвегии в условиях санкций?

— Текущее состояние характеризуется взаимными санкциями. Под запретом оказались норвежские поставки рыбы и рыбной продукции в Россию, которые составляли порядка 76% всего норвежского экспорта в нашу страну. Нет полной уверенности в реализации соглашений между российскими и норвежскими компаниями в области нефти и газа.

Ситуация, конечно, очень сложная, связи устанавливались годами, десятилетиями. Для того чтобы она не стала катастрофической, норвежское правительство предприняло ряд регулирующих мер по ее сглаживанию, но это не решает проблемы.
Например, спрос на селедку и скумбрию в основном был в России. Пока что часть квот по ее вылову на 2014 год перенесены на 2015 год, но в этой ситуации все равно очень много компаний малого и среднего бизнеса на севере Норвегии оказались в достаточно тяжелом положении. Сейчас норвежцы ищут выход из этой ситуации.

На настоящий момент катастрофического падения товарооборота не произошло потому, что мы нарастили российский экспорт в Норвегию за счет традиционных товаров: первичного алюминия, неорганических химических продуктов.

— Ухудшилось ли взаимоотношение бизнесов двух стран?

— Компании двух стран ‒ это давние партнеры. В условиях неординарных, в которых мы сейчас находимся, по умолчанию действует такое понимание, что это политическое решение, что бизнес и деловые структуры должны принять решения своих правительств, не пытаться их каким-то образом обходить незаконным способом.

В Норвегии на особом месте находится сотрудничество с российскими северными регионами, может быть, потому еще, что две трети территории самой Норвегии находится за полярным кругом. Развитие этих связей обусловлено совместным использованием наших природных богатств, водных ресурсов.

Чем дальше на север, тем больше понимания того, что всеми силами нужно сохранить существующие и нарастить новые взаимовыгодные направления кооперации. Не случайно именно в северных регионах России сосредоточено основное число компаний с норвежским капиталом.

‒ Отмечается ли сокращение рынка сбыта российской продукции в Норвегии? Нет ли отказа от сделок? Меньше ли стало заключаться соглашений?

‒ Все, что было запланировано перед вступлением в действие санкций с норвежской стороны и ответных мер с российской стороны, осуществляется. Уже в период действия этих печальных мер прошли три интересных бизнес-миссии представителей северо-западных регионов России в Норвегию, которые вызвали большой интерес.
Кроме этого, в сентябре 2014 года состоялся визит норвежской бизнес-делегации с участием сервисных компаний в сфере нефтегазового комплекса, транспортно-логистических предприятий, госкомпании Innovation Norway в Ямало-Ненецкий автономный округ.

Более сложным для российских предприятий является доступ на норвежский продовольственный рынок, который защищен таможенным тарифом.

Однако Норвегия является импортозависимой по продовольствию, и особенно в неблагоприятные годы российские производители имеют хорошие перспективы по поставкам зерновых, плодоовощной продукции, а также компонентов для приготовления кормов, в том числе соевого и рапсового масел.

‒ Обращались ли в торгпредство норвежские компании по вопросу введения санкций на поставку рыбы в Россию, просили о помощи?

‒ Нет. Все "походы" были остановлены четкими выступлениями премьер-министра и министра рыбной промышленности Норвегии, которые сказали, что если правительство приняло решение присоединиться к санкциям ЕС, то компании должны переориентироваться на другие рынки, а не искать обходные пути.
Все понимают, что место Норвегии будет занято конкурентами из Исландии, Фарерских островов и Чили. Норвежский показатель прибыльности в 3-4 раза выше чилийского. К тому же доставка высококачественной охлажденной продукции из этих стран либо невозможна, либо обойдется дороже, чем из Норвегии.

‒ Норвежские компании говорили вам, что после отмены санкций готовы вернуться на российский рынок?

‒ Они не так ставили вопрос. Сейчас широко обсуждается тема импортозамещения, и российские производители должны понимать, что при реализации своих проектов они войдут в самый затратный период, а доходы начнут поступать только спустя несколько лет. Поэтому, если будут отменены санкции, то норвежцы, у которых вся цепочка производства и маркетинга уже налажена, быстро займут свои прежние позиции.

Я не слышала, чтобы какие-либо гарантии давались со стороны российских властей своим потенциальным производителям, которые будут заниматься импортозамещением. Например, чтобы выйти на мощности производства, позволяющие заместить импорт норвежской семги (около 260 тысяч тонн в год), у нас нет ни оборудования, ни персонала, ни кормовой базы. Сейчас мы можем производить максимум 25-30 тысяч тонн семги в год.

Для нас было бы комфортней возобновить норвежские поставки, потому что они характеризуются более короткими маршрутами и высоким качеством продукции.

‒ Как Норвегия оценивает убытки своей страны от санкций в отношении РФ и ответных мер?

‒ Миллиард евро. Разговор такой — все страны ЕС оценили свои убытки в пять миллиардов евро. Норвегия, которая не является членом ЕС, оценивает убытки в миллиард евро.

‒ Нашли ли норвежцы новые рынки сбыта для своей продукции, куда поставляют теперь?

‒ Нашли, и очень быстро — после вступления в силу российского запрета на импорт рыбы норвежский экспорт атлантического лосося вырос на 12%. Норвежцы немного снизили цену на него и очень быстро нарастили поставки во Францию, Испанию, Польшу, Белоруссию и Литву.