Обратная сторона урожая

В 2015 году в России соберут рекордный урожай. По ряду культур, например по зерну, он уже превзошел прошлогодние достижения. В прессе появились заявления о радужных перспективах экспорта нашего продовольствия. Сообщается о переговорах на тему продвижения российской сельхозпродукции на рынки более чем двадцати стран, проводятся параллели с нашей торговлей оружием. Но так ли велики успехи на деле и что стоит за ними в реальности?

Про первый и второй хлеб

Размеры урожая позволяют сказать, что продовольствия для покрытия внутреннего спроса нам однозначно хватит. Хотя собрали еще не все, уже очевидно: зерна мы получим на миллион тонн больше плана. Но многое познается в сравнении.

Взять, к примеру, хлеб. Средняя урожайность зерновых в РФ — 2,62 тонны с гектара. По внутренней статистике это как бы значительно, но, если сравнить с другими зернопроизводящими странами, картина меняется. Средний уровень в Германии в 2014 году составил 7,95 т/га, в Великобритании — 7,8, во Франции — 7,3. На европейском фоне Болгария (4,18) и Румыния (3,57) — явные аутсайдеры. Куда солиднее нас выглядят Китай (5,23 т/га) и даже Индия (3,13). Но холодной России удалось приблизиться к США (2,95) и Канаде (3,01), а также превзойти засушливые Австралию (2) и Казахстан (1,06).

Или взять картофель, «второй хлеб». В 2015 году урожайность в России достигла 30 т/га, это больше, чем на Украине (13,1), в Польше (20,7) и Белоруссии (21,2), но все равно меньше, чем в Германии (42,3), Франции (43,2) и Великобритании (40,5).

Так что ставить успехи на одну доску с экспортом вооружений все же не стоит. Объем выручки от продажи сельхозпродукции будет многократно меньше. Но это не означает, что России не следует продовольствие продавать: нам необходима многоотраслевая экономика, только она позволяет оставаться в прибыли при любом внешнем раскладе. Да и сократить зависимость от продажи сырья можно лишь путем наращивания объемов в других отраслях, включая сельское хозяйство и даже начиная с него. Другой вопрос, что село — это не только тонны выращенных огурцов с помидорами. В производстве продовольствия действуют те же самые экономические законы, что в любой другой отрасли.

В поле пашем не на нашем

Взять хотя бы фактор урожайности. Чтобы выйти на производительность, сопоставимую с европейской, надо, во-первых, серьезно вложиться в селекцию новых высокопроизводительных и устойчивых к климатическим невзгодам сортов. Эта работа требует значительных финансовых вливаний, а также гарантий того, что ее результат «пойдет в серию» и потом окупит инвестиции. Во-вторых, необходимо широкое внедрение механизации и передовых технологий. А вот с этим у нас проблемы.

По данным Росстата, количество комбайнов на 1000 га пашни в стране сократилось до 3, тракторов — до 4. С 2009 по 2013 год парк официально зарегистрированных с.-х. тракторов уменьшился на 10%, зерноуборочных комбайнов — на 17%, а средний возраст машин и оборудования в сельском хозяйстве составил 9–11 лет. Коэффициент обновления парка комбайнов и тракторов упал до 3–5%. Даже если оставить в стороне вопрос с острейшим дефицитом дешевых кредитов, следует отметить, что в РФ попросту используется очень мало техники. В той же Испании на 1000 га пашни имеется 82 трактора, в Германии и Франции — по 65, в Швеции — 59, в Китае — 28, в США — 25. Наш уровень обеспеченности тракторами соответствует показателю Гондураса.

И это еще не все. В подавляющем большинстве отечественный парк сельхозоборудования представлен импортными моделями. Мы ставим задачу импортозамещения, однако даже под санкциями, даже при резко подорожавшей валюте импорт тракторов малой мощности (до 80 л.с.) за три квартала 2014-го вырос на 36,2%. Меж тем любой ввезенный трактор означает пополнение бюджета страны-производителя и снижение промпроизводства в РФ. Возникает законный вопрос: почему Россия не занимается восстановлением собственного производства сельхозтехники? Почему не дают эффекта многочисленные меры правительства и заявленные программы господдержки?

О связи между трактором и полем

Чтобы понять причину столь странного положения вещей, следует взглянуть на общую структуру сельхозугодий страны и сравнить ее, например, с американской, чье сельское хозяйство генерирует больший объем продовольствия при меньших затратах.

Если сравнивать в абсолютных цифрах, то общая площадь пашни в России (2006 год) составляет 114 млн га, в США — 179 млн га, при этом в РФ насчитывается 30,9 млн сельхозпроизводителей (хозяйств), и дают они в общем объеме $42,1 млрд выручки, а в США только 2,2 млн хозяйств, но выручки они генерируют на $297,2 млрд. Дело в том, что хозяйство хозяйству рознь.

В России 87,2% хозяйств относится к категории нетоварных, чья годовая выручка по классификации ООН не превышает $1000. К ним относятся прежде всего дачные и мелкие приусадебные участки. Они, конечно, участвуют в продовольственном обеспечении их владельцев, тем самым в определенном смысле снижая спрос на помидоры на рынке, но в целом товарного предложения не создают и никакой серьезной техники в своей деятельности не используют. У нас потому и приходится всего 3 комбайна на 1000 га, что в абсолютном большинстве хозяйств им просто негде развернуться. Поэтому, несмотря на огромную численность, суммарная выручка этой доли сельхозпроизводителей составляет всего $4,7 млрд.

Остальные 12,8% производителей в той или иной степени являются товарными. Из них подсобные крестьянские хозяйства (от 1000 до 10 тысяч долларов годовой выручки, 12,4% от общего количества хозяйств в стране) создают выручку в размере $10,1 млрд; фермерские хозяйства (от 10 до 100 тысяч долларов годовой выручки, 0,3% общего числа хозяйств в стране) — $2,6 млрд.

Получается, что из почти 31 млн хозяйств реальными производителями продовольствия являются всего 25,6 тысячи, или 0,12% от общего количества в стране. При этом доля создаваемой ими выручки в отрасли достигает 58,5% от общей по отрасли ($24,6 млрд).

В США картина диаметрально противоположная. Из 2,2 млн хозяйств на «дачников» приходится лишь 31,2%, в то время как количество «серьезных капиталистических хозяйств» (с выручкой от 100 тысяч до десятков миллионов долларов в год) достигает 356 тысяч (или 16,7% от всех хозяйств в отрасли), и создают они выручки на $276 млрд, то есть в пять раз больше, чем все сельское хозяйство РФ, вместе взятое. Объема их производства хватает не только на удовлетворение внутреннего спроса, но и на значительные экспортные поставки в 57 стран. До введения продовольственных контрсанкций в этот список входила и Россия.

Именно они формируют в стране спрос на сложную технику (размер внутреннего рынка с.-х. оборудования в США — $23 млрд в год), и благодаря своим размерам именно они могут извлекать из ее использования максимальную экономическую выгоду. Более того, масштабы позволяют каждому хозяйству получать достаточно средств для покупки техники. Объем аналогичного рынка в РФ едва достигает $3,2 млрд.

За счет обширного внутреннего рынка американские производители техники могут оптимизировать свои модели по издержкам, а также стабильно окупать вложения в постоянную модернизацию модельного ряда. В результате они выходят на международные рынки с более широкими и гибкими линейками оборудования, лучшими ценами и условиями поставок, в том числе предлагая покупателям удобные лизинговые схемы.

Не удивительно, что российские марки пока проигрывают им в конкурентной борьбе. Мало покупателей, мало продаж, мало выручки. Соответственно, себестоимость высокая, что не позволяет предлагать хорошие цены и разрабатывать современные модели. Круг замыкается.

На чем основывать стратегию развития

В целом сложившееся положение действительно выглядит, как замкнутый круг. Конечно, подешевевший рубль заметно помогает отечественным производителям отвоевывать рынок. Но революционного выигрыша он не даст, и даже дополнительное повышение ввозных пошлин тут поможет слабо. Проблема прежде всего в недостаточной емкости внутреннего потребления.

Чтобы «создать» достаточное количество покупателей сельхозтехники и оборудования, надо кардинально увеличить число крупных хозяйств. Но они производят большой объем продукции, которую нужно гарантированно где-то продавать. Если она останется внутри России, это неминуемо вызовет кризис перепроизводства и вместо прибыли хозяйства получат убытки, чреватые разорением и еще большим сжатием отрасли.

Поэтому единственный выход — стабильная экспансия на международные рынки, достаточно масштабная, чтобы воспользоваться удачно складывающимися внешними условиями. Не стоит забывать, что все расходы по выращиванию продукции отрасль несет в рублях, а продается результат за валюту. Тем самым появляется хорошая возможность потеснить американцев и канадцев на их традиционных рынках, закрепившись на которых РФ сможет продолжить наращивать производство в крупных хозяйствах и увеличивать число самих крупных хозяйств как благодаря слиянию мелких предприятий, так и за счет вовлечения в оборот на данный момент пустующей пашни (более 60 млн га). И делать это необходимо достаточно быстро, пока мы имеем выгодные внешние условия.