Импортерам осталось стать производителями. Интервью с Сергеем Юшиным

– Правительство с подачи Минэкономразвития решило увеличить квоты на импорт мяса. Как вы относитесь к этому решению?

– Квота на импорт мяса птицы в 2005 г. составляет 1050 тыс. т, это около 42% российского потребления в 2004 г. С производством птицы у нас сейчас ситуация благоприятная, даже я бы сказал динамичная. Ведь еще до введения квот (с 2000 по 2003 г.) были сотни миллионов долларов инвестиций. А уж после ввода ограничений инвестиции в отрасль потекли рекой. Но, к сожалению, пока одни только планы увеличить квоту привели к приостановке нескольких инвестиционных проектов в птицеводстве. Бизнесмены не уверены, что в отрасли сохранится благоприятный инвестиционный климат. Напомню, что согласно проекту соглашения с США о доступе американского мяса на российский рынок импортные поставки мяса птицы в течение 2006–2009 гг. могут увеличиться почти на 20%. Поэтому российские производители обеспокоены, что это ударит по их бизнесу, снизит рентабельность, [станет более длительной] окупаемость вложенных средств.

Однако не факт, что заявленный объем ввоза будет востребован. Если рынку не нужно, [то птицу в таком количестве в Россию] не повезут. Зачем импортеру поставлять товар себе в убыток? А у наших птицеводов главная задача – снижать себестоимость и повышать качество своей продукции. Тогда покупатель, надеемся, предпочтет наших кур американским окорочкам. Хотя лучше, чтобы квота на мясо птицы по крайней мере не увеличивалась, поскольку именно в птицеводстве возможно и даже необходимо в течение пяти лет снизить долю импорта до 20–25% потребления. Ведь увеличения квот от нас требуют наши торговые партнеры, ссылающиеся на правила ВТО. Но мы же пока еще не члены этой организации!

По говядине в ближайшие годы сохранится зависимость от импорта, и она, к сожалению, будет возрастать. Существенные инвестиции в этот сектор практически не идут, и квоты пока не могут повлиять на ситуацию. С момента инвестирования до получения продукции проходит около трех лет, а сроки окупаемости в несколько раз выше, чем в птицеводстве и свиноводстве. Но и за счет импорта решить проблему дефицита говядины будет нелегко. [В этом году] недостаточное предложение говядины на мировом рынке вызвало резкий рост цен по сравнению с прошлым годом.

Много лет одним из ключевых поставщиков говядины в Россию была Украина, но ее ресурсы сокращаются: в прошлом году поставки из этой страны снизились на 50% по сравнению с 2003 г. Не решает проблему и экспорт из Южной Америки, квота которой до нелепости мала. Вся квота на 2005 г. в основном досталась Европе, в том числе поэтому говядина серьезно растет в цене. Квоту на импорт этого мяса в ближайшие годы можно было бы и не увеличивать, но тогда целесообразно пересмотреть доли стран-экспортеров с учетом их реальных возможностей.

Импорт свинины сегодня составляет 450 тыс. т, собственно производство – 1,7 млн т. Но мы не совсем уверены, что последний показатель достоверен. В течение двух лет квотирования, как только ввоз в страну импортной свинины сократился, сразу же ощущался дефицит и цены резко росли. Если бы мы действительно производили 1,7 млн т, то вряд ли недостаток 10 тыс. т в месяц мог отрицательно сказываться на ценах.

– Зачем российским предприятиям преувеличивать показатель производства?

– Я не утверждаю, что они преувеличивают. Просто это факт, который мы пытаемся проанализировать.

– Вы ставите под сомнение эффективность квотирования?

– Нет. Мы считаем, что квоты стали вынужденной, но необходимой мерой защиты рынка от растущего дешевого импорта. Ведь он поставил под вопрос само существование отечественного мясного производства. А квотирование выгодно и производителям, и потенциальным инвесторам в эту отрасль. Но при принятии решений о его объемах и параметрах необходимо взвешивать возможные последствия для каждого сегмента мясной индустрии. Например, иногда звучат предложения вообще запретить ввоз мяса. Это безответственные призывы: у нас сегодня потребление значительно ниже рекомендованной нормы. Каждый россиянин потребляет в среднем 48–50 кг мяса в год, при том что медики рекомендуют 80–82 кг в год.

– То есть идея неплохая, просто механизм ее реализации несовершенен?

– Квотирование – тонкий и пока действительно несовершенный механизм в том числе и потому, что Россия участвует в международных переговорах, прежде всего о вступлении в ВТО. В ходе них наши партнеры хотят обеспечить себе максимальный доступ на российский рынок. Яркий пример – ситуация с поставками говядины из ЕС. В 2005 г. 25 европейских стран получили квоту на поставку около 350 тыс. т говядины. Но они способны предложить по приемлемым для нас ценам максимум 120–140 тыс. т, потому что сами испытывают дефицит говядины и даже импортируют ее из Южной Америки.

В этом нет ничего удивительного. Европейские чиновники, ведущие переговоры с нашей делегацией, не озабочены реальным спросом на их товар на российском рынке. Их задача – добиться максимального объема квоты для своих стран. С другой стороны, это вина наших переговорщиков, что мы не находим аргументов, чтобы убедить европейцев изменить свою позицию. Или, может быть, мясо используется как разменная монета, чтобы выторговать льготные условия в других секторах: банковском, страховом, авиационном и т. д. И теперь мы стоим перед проблемой, как в этом году покрыть дефицит в 200 тыс. т говядины.

К сожалению, некоторые принципы, на которых строится квотирование, и прежде всего страновой, не отвечают реалиям рынка. При распределении квот между импортерами невозможно полностью учесть географическое положение. В итоге, к примеру, мясокомбинат в Ангарске должен закупать мясо птицы или говядину где-то в Европе, хотя мог бы выбрать поставщиков из близлежащих стран. Более того, странаэкспортер получает гарантированный доступ на наш рынок, она может играть на этом, приостанавливая на какое-то время поставки, чтобы создать дефицит мяса и стимулировать рост цен.

Пока наши партнеры не прибегают к жесткому давлению, но страновая привязка привела к другим неприятным последствиям. Например, в начале этого десятилетия Бразилия значительно увеличила производство свинины для растущего российского рынка, инвестиции составили сотни миллионов долларов. Но Россия, на которую приходилось до 70% бразильского экспорта свинины, ввела квоты, и местные производители понесли колоссальные убытки. В 2004 г. Бразилия сократила производство этого мяса на 300 тыс. т. А сегодня, когда свинины не хватает, бразильцы не спешат вновь увеличивать производство, потому что один раз они уже обожглись.

– Министр сельского хозяйства Алексей Гордеев объявил 2005 г. «годом свиньи» в сельском хозяйстве. Как импортеры мясной продукции откликнутся на призыв министра?

– Да, Минсельхоз в этом году предпринимает особые меры, чтобы стимулировать интерес к производству свинины. Хотя целевой программы пока не существует. Да и в правительстве не все понимают необходимость создания современного и технологически передового свиноводства. Спасибо хотя бы за то, что есть квоты. Крупные предприятия начали развитие собственной сырьевой базы или переоритентировались на закупки отечественного сырья, как, например, Черкизовский мясокомбинат. Я думаю, если будет решено сохранить квотирование до 2009 г. при неизменных ежегодных объемах, то инвестиции в свиноводство уже к концу этого года могут составить до $500 млн. Из этих денег значительная часть будет вложена сегодняшними импортерами, которые сталкиваются с невозможностью развития бизнеса в рамках традиционной деятельности.

Производство свинины – не только выращивание свиней, но и создание кормовой базы, производство кормов, генетика, бойни и т. д. Среди импортеров есть компании, которые это понимают и создают вертикально-интегрированные холдинги. Через три года они собираются выйти на довольно большой для России объем – 100 тыс. т в год. Вообще импортеры-поставщики к этому лучше подготовлены, чем компании, которые изначально работали только как производители. У поставщиков налажена дистрибуция, логистика. Они знают, как разделать мясо, где его хранить, как доставить конечному потребителю. Им осталось только войти в производство

– Уже есть реальные планы и договоренности?

– Конечно. Члены нашей ассоциации проявляют интерес к свиноводству. Так, холдинг «МираТорг» в этом году инвестировал более $40 млн в совместный проект с администрацией Белгородской области и французскими партнерами. Компания «Элидар» имеет мясоперерабатывающий завод и планирует вложить несколько миллионов долларов в строительство свинокомплекса. Очень серьезные планы по развитию собственной производственной базы у «Эксимы» [владеющей Микояновским мясокомбинатом]. Черкизовский агрохолдинг заявляет о не менее амбициозных планах.

– Что сегодня выгоднее – импортировать или производить? Какова рентабельность этих бизнесов?

– Сложно говорить о рентабельности, это как средняя температура по больнице. Согласно рейтингу ста ведущих производителей свинины, опубликованному РБК, их рентабельность колеблется от 0% до 80%. То же самое у импортеров. Все зависит от того, насколько грамотно построен бизнес. Если профессионально организовать производство, не допускать воровства и халатности, то можно добиться очень высокой рентабельности. Тем более что сейчас российские свиные полутуши продаются в среднем на 10% дороже, чем импортные. У производителей нет проблем со сбытом и по более высокой цене. К тому же мировые цены продолжают расти. Поэтому сегодняшняя ситуация способствует притоку инвестиций в этот бизнес. Но было бы ошибкой предлагать еще больше поднять цены на свинину: мол, тогда все ринутся ее производить. Этого нельзя делать ни в коем случае, ведь тогда население может отказаться от свинины в пользу птицы.

– У импортеров имеются проекты по развитию производства говядины?

– Член нашей ассоциации, компания «Элидар», занимается выращиванием КРС. В остальном инвесторы пока изучают этот сегмент, почти никаких инвестиций не планируют. И это понятно, потому что у говядины длительный производственный цикл. К тому же у нас в стране практически никогда не стояла задача иметь мясное животноводство, и мясная говядина составляла 2% всего объема производства, остальная была молочной. То есть если корова дает мало молока, ее забивают на мясо.

– Какой может быть пропорция импорта и производства в обороте импортеров, планирующих заняться производством мяса?

– Естественно, став производителем, импортер захочет, чтобы квоты были меньше. Но это уже зависит от стратегии той или иной компании. Можно предложить сократить квоты, понимая, что будет дефицит и производители смогут замечательно заработать. Но это однобокая позиция. Цены сильно вырастут, и тогда перерабатывающие предприятия попадут в очень тяжелое положение. А ведь они и так крупнейшие должники производителей и импортеров. Одни только члены национальной мясной ассоциации постоянно предоставляют мясокомбинатам товарные кредиты на миллионы долларов. Поэтому если рентабельность перерабатывающей отрасли будет снижаться, то заводы не смогут вернуть поставщикам долги.

Я думаю, что если импортерам удастся организовать производство продукции для перерабатывающей промышленности, со временем они сами смогут отказаться от импорта. Хотя зачем им это делать, пока есть дефицит мяса? Они могут продолжать ввозить неквотированные сырьевые товары. Никто, честно говоря, всерьез не задумывался, сколько у нас должно быть собственного производства, а сколько мы будем импортировать. Рынок покажет.

– Какое соотношение импорта и собственного производства свинины, с учетом интересов промпереработки, вы считаете оптимальным?

– Если доля импорта свинины составит 10–12% потребления, мы будем защищены от неблагоприятной мировой конъюнктуры. Но важно добиться этого не путем сокращения квот, а через развитие собственного производства, импортозамещение и стимулирование спроса на этот вид мяса.

– Без импорта каких видов сырья отечественный пищепром не сможет обойтись?

– Мы еще по многим позициям будем в течение нескольких лет зависеть от импорта. Это прежде всего высококачественные отруба, шпиг, шкурка. Их покупают в основном в Южной Америке и ЕС. Нужны также полутуши с иными качественными характеристиками, чем то, что предлагают в России. У нас мало кто занимается качественной разделкой. Кроме того, отечественная свинина далеко не всегда отвечает технологическим потребностям переработчиков.

В стране более десяти лет практически не занимаются генетикой. Поэтому породы, которые сегодня выращивают, не являются хорошим сырьем. Наши свиньи более жирные, с невыраженной мышечной массой. Такое мясо идет в основном на производство колбас, тушенки, ветчин. По данным Мясного союза, себестоимость мясопродуктов из российских полутуш на 25% выше импортных, потому что очень много получается отходов, которые невозможно использовать. Кроме того, наши производители не могут обеспечить переработчиков стабильными и своевременными поставками сырья в необходимом ассортименте и объеме. Если крестьянин доставит на комбинат двух свиней, с ним никто возиться не будет. А западные экспортеры гарантируют и качество, и объемы.

– Насколько велик объем «серого» и «черного» импорта?

– Изначально в списке импортеров Федеральной таможенной службы (ФТС) было более тысячи компаний, среди которых оказалось очень много однодневок. С тех пор как началось квотирование, список сократился почти втрое. Сегодня он практически на 100% состоит из компаний, осуществляющих легальный импорт. Они платят все положенные таможенные сборы и налоги, иначе потеряют свою «историю» и не попадут в списки импортеров на следующий год.

Естественно, как и на любом рынке, у нас существует «серый» и «черный» импорт. Мы знаем, что некоторые использовали возможность ввоза бразильской свинины через Украину, Белоруссию, потому что законодательство позволяет ввозить сверхквотное мясо из СНГ. Но Россельхознадзор и ФТС постарались пресечь такие поставки. Благодаря усилиям этих ведомств мы сегодня оцениваем «серый» импорт как близкий к нулю. Что касается контрабанды, то у нас есть ощущение, что время от времени нелегальные поставки все же происходят. В частности, осенью 2004 г. на юге России внезапно выросло предложение свинины и мяса птицы. Вероятнее всего, поставки шли через Грузию.

Есть и другие схемы: например, псевдопереработка мяса в Калиниградской области. В мясо птицы механической обвалки добавляют небольшое количество перца или соли и отправляют в Россию под видом полуфабриката. Такая продукция без уплаты таможенных платежей и НДС стоит значительно дешевле местных аналогов. Впрочем здесь нет нарушений, это абсолютно легальный бизнес. Поэтому выход один – совершенствовать законодательство.

– Несколько месяцев назад правительство предложило сделать Росрезерв регулятором цен на продовольственном рынке. Вы поддерживаете это намерение?

– Росрезерв не играет роли какого-либо регулятора, государству нечего скупать: на российском рынке нет излишков мяса, поголовье свиней и КРС в последние годы сокращается. Ну куда еще государству со своими закупками выходить? Производители тогда просто взвинтят цены, и все.

– Игроков рынка устраивает нынешний режим госрегулирования, например подписываемые каждый год правительственные постановления о поставках мяса из-за рубежа?

– Эти постановления принимаются в последний момент. Так, постановление о поставках на 2005 г. председатель правительства Михаил Фрадков подписал только 30 декабря. Естественно, к этому моменту импортеры не готовы, экспортеры не имеют достаточно мяса на складах, чтобы обеспечить поставки. Из-за этого цены нестабильны. Такое происходит из-за разногласий по ключевым моментам применения мер тарифного и нетарифного регулирования импорта между Минэкономразвития и Минсельхозом. У первого задача – успешно завершить переговоры о вступлении в ВТО, а второй озабочен судьбой производителей и потребителей.

Что особенно печально, ни одной копейки из таможенных платежей за ввоз сверхквотных объемов мяса не идет на развитие того же свиноводства или производства мяса КРС. В прошлом году по итогам аукциона по продаже квот на импорт свинины и говядины государство получило почти $30 млн. В этом году цифра может быть не меньше. Все эти деньги поступают в федеральный бюджет. Однако возникает вопрос: почему из этих $30 млн ничего не пошло на целевые программы поддержки мясной отрасли, развитие ее генетической, кормовой, информационной базы? Ведь частных инвесторов на все регионы никогда не хватит. Значит, государство само должно стать мощным инвестором.

биография
Сергей Евгеньевич Юшин, руководитель исполнительного комитета Национальной мясной ассоциации

44 года. В 1984 г. окончил переводческий факультет Московского государственного института иностранных языков им. М. Тореза. С 1984 по 1986 г. служил в армии.

После возвращения в Москву работал в Союзе советских обществ дружбы и культурной связи с зарубежными странами (ССОД), где занимался международными проектами в сфере политики, экономики, культуры. В 1990 г. стал одним из организаторов первого в Советском Союзе «Ротари-клуба» (объединяет 1 млн 200 тыс. ведущих бизнесменов мира). С начала 1990-х гг. занимался поставками мясной продукции. С мая 2003 г. – руководитель исполнительного комитета Национальной мясной ассоциации.

Хобби – игра на гитаре, спорт, путешествия.

справка
Национальная мясная ассоциация Создана в марте 2003 г., после введения квот на импорт мяса. Учредителями стали крупнейшие поставщики мяса из Москвы, Санкт-Петербурга и Калининграда, доля которых в общем объеме поставок в Россию свинины, говядины и мяса птицы (без учета окороков) составляла 25%, 20% и 32%. Основная цель ассоциации – налаживание взаимодействия между федеральными и региональными органами власти, ведомствами, бизнесом, союзами и ассоциациями в вопросах функционирования и развития мясного рынка.